«Дерзайте, бесчадные!»

Подчеркивая вселенский, всекосмический смысл Рождества Богородицы, «кир Андрей» настаивает, что Творец неба и земли Сам был рожден «землей» женской утробы, которая, следовательно, вместив Творца, вместила и все Его творение. Под эту мысль «подстроен» и ирмос восьмой песни канона, где Бог прославляется как Вседержитель — от первых дней творений до его «последних времен», началом которых стало Рождество Богородицы: «Покрывали водами превыспренняя Своя, полагали морю предел песок, Тя поет солнце, Тя славит луна, Тебе приносит песнь вся тварь…» В этой же песне Богородица уподобляется «чертогу», то есть некоему помещению, выход из которого ведет к дарованному Христом бессмертию, а вход чудесным образом «запечатлен», и никому так и не постичь, каким же образом Дева могла родить без мужа. («Приидите вси узрим чертог мал, иже от двери утробныя исход имущ, вход же не ведущ общения: Единый Бог Зиждитель сею пройде стезею странною».)

Верный своему желанию в Рождестве Богородицы предвидеть и Рождество Христово, песнописец, завершая свой канон, призывает поклоняться пеленам Богородицы. Тем пеленам, которыми было повито Ее тело при рождении. Тем пеленам, которыми Сама Она повила родившегося в Вифлееме Богомладенца. И, наконец, тем пеленам, которые увидели открывшие Ее собственную погребальную пещеру апостолы, воочию убедившись, что «странным образом» рожденная, «странным образом» родившая, должна странным же образом отойти и в мир иной, оставив нам лишь право изумляться, в благоговении восхваляя «чужде матерем девство и странно девам деторождение».