Держать удар

‒ У вас отличное произношение, ‒ удивился тоже на хорошем английском сосед и представился: ‒ депутат парламента от Тхониль минчжудан, Чон У Гю.

‒ Анатолий Штыба, будущий олимпийский чемпион по боксу!

Дядька смеётся, а я решаю похулиганить, назвав единственно знакомое мне корейское имя, которое, впрочем, вспомнил недавно и то из-за виденного в далеком будущем фильма:

‒ Как дела у Но Му Хёна?

Вместо улыбки и нейтрального ответа типа «все хорошо», неожиданно получаю внимательный, почти враждебный, взгляд и чертыхаюсь про себя. Действительно, откуда я могу знать будущего президента Кореи, да ещё в данный момент и депутата-оппозиционера? А не из КГБ ли я?

‒ Я писал доклад по вашей стране, ‒ поспешно вру и вижу, что дядька отмякает.

Вовремя начался следующий бой. Там наш Яновский уверенно победил соперника, как и несколько позже это сделал Шанавазов.

‒ Я специально тебя злил! ‒ поздравляю уже в раздевалке Костю.

‒ Да, я догадался уже, хорошо, что зрители не поняли, что ты кричал, расист недоделанный. Тарамова жалко.

Русика утешают все. Конечно, это спорт и выигрывать постоянно и везде ни одна страна не сможет, и потери в составе ожидаемы, но Руслан хорошо подготовлен, и если бы не неудачная сетка...

Завтра бой у меня и у Артемьева. Ну, ещё у Казаряна, Зайцева и Мирошниченко и Себиева. Ничего не помню про их успехи на этой Олимпиаде, зато, услышав имя следующего Костиного соперника, у меня в памяти всплыла забавная история. Моххамед Хегази ‒ довольно известный египетский боксер, имеет именитого тёзку-соотечественника, который вскоре сменит религию с ислама на христианство, что будет грозить ему смертной казнью! Помню читал, что после этого случая отец египтянина грозился, как истинный мусульманин, лично убить сына, а сын, как истинный христианин, папу простил. Забавные выверты памяти.

А вечером меня посетила гостья ‒ молодая красивая дама невысокого роста. На ней было длинное синее платье с пояском на узкой талии, шляпка, а на ногах туфельки в тон платью.

Впрочем, «молодая» ‒ понятие в отношении к корейским женщинам относительное. Моей гостье могло быть и двадцать пять и, прости господи, полтинник. Вид у дамочки был рассерженный, и что-то подсказывало мне, что наше общение не будет простым. Все же согласие на вход в свой номер я дал. Когда меня пугали бури?

‒ Ситдаум, плиз, ‒ нарочно коверкая слова, предлагаю я гостье.

‒ Вижу, вы имеете привычку к ухаживанию за дамами, ‒ ответила та тоже на языке Шекспира.

‒ Хотите сказать, ваши мужчины не замечают вашей красоты? ‒ вернул комплимент я.

‒ Я вдова, к сожалению, но пришла я не за красивыми словами. Мне важно знать, что у вас с моей дочерью?

‒ Я? А вы не ошиблись номером? Русо туристо ‒ облико морале!

‒ Вы Толья? А я мама Юны, ‒ наконец прояснила ситуацию дама.

‒ Быть не может! Вы её сестра, наверное? ‒ кобелизм в себе мне ещё изживать и изживать.

Кореянка улыбнулась, дав понять, что ещё один комплимент услышан и рассказала историю своей дочки. Корейцы-парни, как правило, боятся знакомиться со своими сверстницами, и причина, по которой ещё не выродилась нация ‒ это свахи и сводни. Причём если у нас эти слова имеют негативный оттенок, то в Корее это уважаемая профессия. Вдобавок сводничеством могут заняться не только профессионалы, а и коллеги по работе, начальство и прочие. Так что ничего необычного в том, что у Юны есть официальный жених, не было. Хотя она его видела раз пять всего. Но тот, хоть и жених только, ревновать уже ревнует. Поскольку, как я говорил, корейцы девок боятся, то жених этот иногда наблюдал издалека за Юной, которая работала в ресторане. Вернее, подрабатывала, Юна ‒ студентка. Видел он, и как я учил девушку языку, кормя ту сладостями.

‒ У меня нет никаких дурных намерений, ‒ отмазываюсь я, ибо официанточка мне приглянулась скорее всего своей необычностью.

‒ А вы ей понравились, а то, что ей сделал выговор будущий муж ‒ нет. Они поссорились, и теперь вы можете пострадать. Его родители ‒ влиятельные люди в Корее.

‒ Я не думаю, что мне что-то угрожает, вон какие парни нас охраняют, ‒ я кивнул на окно, из которого были видны вход в гостиницу и парочка автоматчиков, патрулирующих деревню. ‒ Да и не увезу же я вашу Юну в СССР!

‒ Он очень расстроен, и деньги у него есть, ‒ предупредила напоследок гостья.

Думаю, она приходила больше просто посмотреть на меня, чем предупредить об опасности. Но думал я так зря.

Стук в дверь ранним утром разбудил меня, и я, накинув шорты и майку и открыв дверь, увидел за ней целую делегацию ‒ портье, седую дамочку и парочку полицейских. И моя дверь испачкана кровью! Настроение моментально ухудшилось, а тут вдобавок подошел Копцев с ещё одним полицейским. И меня начали пытать на предмет того, кто бы это мог сделать. «Черт, мне надо было фото жениха-психа попросить,» ‒ запоздало сожалею я.