Держава богов

Поскольку слуга уже бывал в зале для приемов, я позволил ему управлять магией, и мы перенеслись в помещение, где господствовали прохлада и мерцающий свет. Стены в Эхо, как назвали новый дворец, в целом были прозрачней, чем в Небе, и вбирали больше цвета извне. Но я тотчас догадался, что мы находимся где-то ниже уровня моря, что и подтвердилось, когда мы прошли мимо ряда окон. За ними простиралась глубокая синева, пронизанная переливами солнца, и проплывали любопытные рыбы. Я не сдержал довольной улыбки: умница Шахар! Мало того что ее зал для приемов находился в большей безопасности, нежели остальная часть дворца, так еще и посетители – те немногие, кому дозволят воочию его увидеть, – будут немедленно потрясены чужеродной красотой за панорамными окнами. А еще в таком выборе места мне почудился некий символизм, ибо Арамери служили теперь Повелительнице Равновесия. Безопасность Шахар будет зависеть от крепости окон и стен и от равновесия, которое они смогут поддерживать под напором воды. Идеальный выбор.

И, хотя я был богом, я и то остановился на пороге зала, завороженно оглядываясь.

Чертог был невелик, что вполне объяснимо: ведь здесь никогда не будут устраивать многолюдные приемы. Эху не понадобятся различные ухищрения, которые использовались в Небе, дабы впечатлить посетителей и внушить им робость. Ни тебе величественных сводов, ни гигантских размеров, благодаря которым просители загодя чувствовали свою незначительность у подножия огромного каменного трона. Небольшой зал по форме напоминал сам Эхо: нисходящая спираль с нишами вокруг углубленного центра. В нишах я заметил солдат из числа прибывших с нами: они несли стражу. Потом я заметил и другие фигуры – неподвижные, едва различимые в глубокой тени. Неуловимые убийцы на службе у Арамери.

Вот это мне уже меньше понравилось. Сразу становится ясно, что Шахар вынуждена обороняться от собственного семейства!

Кончив озираться, я увидел Деку, подоспевшего в зал прежде меня. Он преклонил колени в самой нижней, углубленной части чертога и не поднимал головы, хотя почти наверняка слышал мои шаги.

Сиденье, перед которым он находился, было удивительно скромным и напоминало не трон, а едва ли не скамеечку: широкую, изогнутую, с низкой спинкой и застланную подушечкой. Тем не менее само устройство зала обращало все взгляды именно туда. И даже мерцающий свет океанских глубин, вливавшийся в окна, как бы собирался именно здесь. Если бы на скамеечке сидела Шахар, она выглядела бы существом из иного мира. А сидя неподвижно, она казалась бы богиней.

Но вместо того, чтобы восседать на троне, она стояла у окна, заложив руки за спину. Прохладный свет скрадывал ее силуэт, складки светлого платья терялись в переливах голубого мерцания. Ее неподвижная поза сразу встревожила меня, но здесь и без того все было достаточно тревожно. Я ведь многие сотни лет провел в тронных залах, наблюдая за предводителями Арамери. Я был способен узнать опасность, когда видел ее.

Слуга поспешил к Шахар и шепотом доложил о нашем прибытии. Та кивнула и возвысила голос:

– Стража! Оставьте нас.

Они повиновались беспрекословно. Тайные убийцы выскользнули через дверцы, имевшиеся в каждой нише. Такой же дверцей воспользовался и слуга, которому Шахар тихо велела удалиться. Мы остались наедине: Шахар, Декарта и я.

Дека поднялся с колен. Он быстро взглянул на меня. Его лицо оставалось непроницаемым. Я кивнул ему, сунул руки в карманы и принялся ждать. Мы не виделись с Шахар после того момента в Храме, когда она узрела торжество нашей с Декой любви.

– Матушка снова ускорила процедуру, – сообщила Шахар, не оборачиваясь. – Я просила ее передумать или хотя бы прислать нам дополнительную помощь. С этим она согласилась, и завтра днем прибудут еще десять писцов из Неба.

Дека нахмурился.

– От них хлопот окажется больше, чем толку, – заметил он. – Новичкам придется все показывать, объяснять, присматривать за ними. Какое-то время они будут только путаться у моих писцов под ногами, а не помогать.

Шахар вздохнула. Я расслышал в ее голосе и усталость, и усилие, с каким она ее преодолевала.

– Это оказалась единственная уступка, которую мне удалось выторговать, Дека. Последнее время она напоминает мне еретика: такого рвения разумному человеку не понять.

В этих словах я уловил некоторый оттенок горечи. Уверен, она не стала его скрывать только потому, что мы все равно догадались бы. Что ее терзало? Неужели решение Ремат отойти от веры в Итемпаса? Это было бы достаточно странно, особенно если учесть все наши прочие беды.

– Почему?

– Кто знает? Будь у меня время плести против нее заговоры, я могла бы обвинить ее в безумии и поискать себе союзников среди родни, чтобы устроить переворот. Хотя… Возможно, поэтому она меня сюда и отослала – чтобы уменьшить угрозу.

Она коротко рассмеялась, потом обернулась к нам и замерла, уставившись на меня. Я вздохнул, наблюдая, как она пытается свыкнуться с моим новым обликом. Обликом мужчины средних лет.