Держава богов

Покачав головой, я уронил спицы на пол. Они запрыгали по ступеням с металлическим звяканьем, показавшимся в тишине чертога очень громким. Прислушавшись к ближайшей части мира, я услышал крики и приближающийся топот. Это капитан Гнев и его воины мчались на выручку Ремат – и на верную смерть, потому что ума у них было меньше, чем у воительниц дарре. Готовились к бою даже писцы. Они собирали самые могущественные надписи, но организовать их для битвы оказалось некому, потому что тело Шевира остывало среди прочих возле трона Ремат. Я нашел его взглядом. На лице у него застыло удивление, а во лбу зияла дыра. Я ощутил укол сожаления. Для первого писца он был очень неплохим человеком. А я проявил себя вполне гадким мальчишкой.

Воспользовавшись силой, которую придало мне сожаление, я унесся за пределы Неба. Я не очень задумывался, куда направляюсь, мне хотелось лишь тишины и покоя, какого-нибудь укромного места, где я мог бы погоревать всласть.

Шахар я увижу только через два года.

Книга вторая Две ноги в полдень

Я – муха на стене. Или паук на кусте. Разница в том, что паук – хищник, то есть куда лучше отвечает моей природе.

Я сижу в паутине, которая немедленно выдаст меня, если он ее увидит, потому что я сплел из унизанных росой нитей улыбающееся личико. Впрочем, ему никогда не было присуще свойство замечать мелкие подробности в окружающем, да и паутина наполовину скрыта в листве. Своими многочисленными глазами я наблюдаю за тем, как Итемпас, Свет Небесный, Носитель Дня, сидит на крыше из белой терракотовой черепицы, ожидая восхода. Меня удивляет, что он сидит там и наблюдает, но чему только я не удивлялся сегодня. Взять хоть то обстоятельство, что крыша – часть человеческого жилища, а внутри – женщина, которую он любит. И дитя. Смертное, но наполовину божественное, которое эта женщина ему родила.

А еще я знаю, что здесь что-то неправильно. Не так давно в царстве богов случился день больших перемен. Ураган по имени Нахадот встретился с землетрясением по имени Энефа, и они обрели затишье друг в друге. Оно было прекрасно и свято, это затишье: я знаю, я видел. Но в отдалении замерцала и пропала из виду увенчанная снегами гора по имени Итемпас. И с тех пор его не было с нами.

Десять лет по счету времени, принятому у смертных. Для нас – мгновение ока, и ему по-прежнему все внове. Он не хандрит. В основном он занимается тем, что отыскивает источники вселенского возмущения, нападает на них и уничтожает, если получается. А если не получается, то приводит в состояние относительного равновесия. Только на этот раз он не сделал ни того ни другого. Он предпочел бежать в это царство с его хрупкими обитателями и попытался среди них затеряться. Примерно так солнце могло бы прятаться среди огоньков спичек. Он, правда, не скрывается в полном смысле этого слова. Он просто… живет. Обычной жизнью. И не очень-то стремится домой.