Держава Света (сборник)

Черная масса движется почти по отвесной скале. Дикие яки, стада не меньше пятисот голов, уходят от каравана. Наши монголы-охотники изготовляют винтовки и стараются отстать. Но мы знаем их уловки. Хотя они и буддисты и носят на шее и даже на спине священные ладанки и ковчежцы, но превыше всего они стрелки. Велико желание охотника послать верную пулю в черную массу бегущих яков. Охотники остановлены.

«Очир, Дордже, Манджи, слушайте, не стреляйте! У вас пищи достаточно».

Но разве охотники стреляют для пищи? Далеко на галечном склоне виднеется черная масса. Она велика. Что-то есть поразительное в этом огромном черном стаде диких яков. Сами монголы-охотники советуют нам взять в сторону и далеко обойти стада. Они считают эти стада в тысячу голов. Много диких и свирепых быков будет, наверно, при таком сборище черных великанов.

Но в охоте за киангами монголы неутомимы. В стане был назначен штраф за каждый неразрешенный выстрел, так же, как и за самовольную отлучку. Но что вы будете делать, если стрелок все-таки скроется за соседним холмом, а через час вернется с перекинутой через седло кровавой шкурой кианга и с кусками свежего мяса, подвешенными за седлом? Совершенно, как гуннские наездники, сохранявшие мясо под седлами. Весь замазанный кровью охотник улыбается. Накажете вы его или не накажете, ему безразлично, его страсть удовлетворена. И остальные буддисты смотрят на вас несочувственно за запрещение убивать животных, они уже предвкушают наслаждение зажарить свежее мясо яка или кианга у вечернего костра.

Антилопа, преследуемая волком, набегает прямо на караван. Охотники в смущении с завистью смотрят. Но если вы можете удержать людей, то вы бессильны с дикими псами. И бедная антилопа, вместо защиты, получает нового врага. Но и волк вблизи каравана почувствовал себя неудобно и, прыжками, поспешно скрывается. От собак антилопа, конечно, спасается. Дикие козлы и маленькие серны постоянно одурачивают монгольских собак. И в тщетном преследовании уводят их к отвесным скалам.

И медведи здесь. Чернобурые, с широким белым ошейником. Ночью они подходят совсем близко к лагерю, и даже днем они удовлетворяют свое любопытство, не пытаясь бежать, если их не пугают собаки. Сейчас мы идем по руслу светлого Буренгола. Под копытами коней зелено-голубые окиси меди сияют, как лучшая бирюза. Над нами крутая скала и на самом верху ее огромный медведь следует за нашим караваном и рассматривает нас, как диковинку. Кто посягнет на него и к чему?

Но один вид животных сделался настоящим врагом каравана. Это были суслики, тарбаганы и полевые мыши. Целые области продырявлены ими. Даже при величайшей осторожности лошади попадают в ямы и легко могут ломать себе ноги в этих подземных городах. Не проходит и дня без падения коня в предательские подземные ходы. Вечером тибетец Кончок приносит к костру двух горных фазанов. Остается загадкой, как он их поймал голыми руками? Не надо сомневаться, что их хотят убить и съесть. Но также раздаются голоса и за освобождение. Мы опять обращаемся к буддийским заветам и, после продолжительной торговли, вымениваем птиц на китайский таэль. Минуту спустя оба узника весело летят в направлении гор.

Лисица охотится на горных куропаток, коршун подстерегает зайца, и собаки весело гоняют сусликов. Животное царство живет по своим законам. Последний случай из животного царства о трех курицах. Из Суджау мы взяли с собой петуха и двух кур, которые прилежно каждый день несли яйца, несмотря на неудобное качание целый день на спине верблюда. Но, когда мы сами остались без пищи, мы подарили этих трех птиц тибетскому майору. Глаз сыщика уловил отсутствие куриц и немедленно донес губернаторам Нагчу. Возникла целая переписка о том, не съели ли мы сами трех куриц? Об этом даже посылались донесения в Лхасу.

И опять при свете костров собираются наши монголы и тибетцы, и подмигивая друг другу, передают последние слухи из соседнего дзонга, как всегда потешаясь над губернаторами. Тот же яркий огонь, который только что воодушевлял рассказ о Шамбале, теперь освещает лица, судящие правительство Лхасы и хвалящие Таши-Ламу.