Держава том 2

– Дришенко Герасим, – солидно пожал протянутую руку. – В серёдке буква «Ш», – тоже уточнил на всякий случай.

Артём молча пожал вялую мягкую ладонь, подумав, чего это понадобилось от них молодому начальнику.

Оглянувшись, инженер произнёс:

– Привет вам, ребята, от Александра Васильевича Шотмана, – сощурив глаза за очками, проследил за реакцией рабочих.

– Как он? – обрадовался Гераська.

«На хрена он нам сдался?» – засопел Артём.

– Всё нормально, – понизил голос Муев. – Работает под другой фамилией на одном из военных заводов, – вновь покрутил головой. – Я больше месяца к вам присматриваюсь, – подёргал прыщавой щекой.

«К девкам бы лучше присматривался, – недовольно нахмурился Артём, – то-то, вся рожа в прыщах».

– Чего на улице мёрзнуть, пойдёмте в чайной посидим, – вытянул руку в сторону заведения.

– Лучше в закусочную, – указал в другую сторону младший Дришенко. – Там антиреснее согрев получится, – сделал тонкий намёк инженеру.

«Анженер всё понял правильно, – разливал водку Герасим, – недаром их столько лет уму-разуму учат».

– Мне чисто символически, – почти свёл большой и указательный пальцы Иосиф Карлович, показывая дозу.

«Вот такой у тебя и есть, потому-то вместо танцев на собрания ходишь», – повеселел Артём, поднимая стакан.

– За демократию, – прошептал тост Муев.

– А по мне, так лучше за трёхдюймовку, – выдвинул встречное предложение Артём. – На Обуховском и вовсе громадные пушки производили.

– Тогда я за девиц выпью, – мигом сглотнул огненную жидкость Герасим и, задохнувшись, долго махал ладонью перед лицом. – Фу-у, – выдохнул воздух. – Крепка царска власть, – лениво взял с тарелки солёный огурец.

Есть не хотелось.

– Крепка, да не совсем, – ухватился за подброшенную тему Муев, подумав, что зря Шотман ребят хвалил. Особенно младшего. Алкоголик какой-то. На баррикады надо идти, а он в закусочную норовит шмыгнуть. – Народ идёт в революцию, чтоб бороться с ненавистным царским режимом, – сделал глоток из стакана и раскашлялся, уронив с носа очки.

«Револьцанер, мать его яти, – хмыкнул Артём, – вон как башкой мотает, аж половину прыщей вместе с очками стряхнул».

Герасим аккуратно врезал инженеру по спине.

От удара у того выпучились близорукие глаза, словно узрел приход революции, но кашель прошёл.

– Легче стало? – наливая в стакан, добродушно поинтересовался Гераська. – Али ещё полечить?

– Легче-е, – просипел Иосиф Карлович, вытирая платком нос, глаза и стёкла очков.

– Да-а, – осоловело глянул на инженера младший из братьев. – Мне про птичку ндравилось, – хотел встать и громко продекламировать, но старший, зная повадки младшего, схватил того за локоть и усадил на расшатанный стул. – И тока гордый буревестник.., – подперев щёки ладонями, зашептал Герасим, – над седой равниной моря.., – сомлев, стал засыпать над столом.

– Совсем братка раскиселился, – подытожил ситуацию Артём.

– Хто-о? Я-я-я? – поднял голову младший. – Неправда-а…

– Царские сатрапы, – зашипел Муев, – произвели аресты наших товарищей в Саратове. Видно, мстят за летнее покушение на харьковского губернатора Оболенского…

– Бей царских сатрапов и заводских мастеро-о-в, – хотел заорать очухавшийся Гераська, но брат придавил его рот ладонью.

– Приятно было познакомиться, – вспомнил вовремя подвернувшуюся вежливую фразу Артём, – но пора пьяного револьцанера домой тащить.

– Вы, ребята, недовольных подыщите, да побеседуем на досуге, – поднимаясь со стула, надел шапку Муев.

– Мне некогда, – сразу отказался Артём. – Добеседовались на Обуховском, – испортил настроение прыщавому интеллигенту.

      ______________________________________

Георгиевский праздник прошёл торжественно и с огромным патриотическим подъёмом. В городском манеже состоялся парад, в котором приняли участие все части московского гарнизона, а так же все кавалеры ордена Святого Георгия, и все, имеющие знаки отличия военного ордена.

Акиму выделили смирную лошадь и он, в ряду других адьютантов, расположился за генеральскими спинами, с интересом наблюдая за парадом.

Перед генерал-губернатором и генералами продефилировала московская конница, пехота и артиллерия. Завершили парад юнкера Александровского военного училища во главе с командиром батальона подполковником Кусковым.

«Неплохо шагают александровцы, неплохо, – оценил Аким юнкерскую выправку, – но до павлонов им ещё далеко, – сделал вывод. – Вечером обязательно к Кусковым-Бутенёвым наведаюсь», – решил он.

Однако вечером, начинающий карьеру, не слишком ещё дородный швейцар, дальше парадной двери его не пустил.

– Не велено, ваше благородие, – беспрестанно бубнил он.

– Да кем не велено? – удивился Аким. – Передай Бутенёвым, что прибыл подпоручик Рубанов.

– Не велено-с, – опять слышал в ответ.

И тут Акима бросило в жар: «Это Ольга, – понял он, отходя от парадной двери. – Поделилась своим женским счастьем с подругой», – перешёл на противоположную сторону, и стал глядеть на окна второго этажа старинного московского особняка, где в огромной восьмикомнатной квартире жили семьи Бутенёвых и Кусковых.

В одном окне свет не горел.