Держава (том второй)

— Звёздочку лишь недавно получил, — чуть не вывернув шею, полюбовался погоном. — Присаживайтесь, господа павлоны, — радушно указал на стулья Ковалёв. — Вам дико повезло, что я адъютант полка. Сейчас обмозгуем, в какой батальон вас направить. Ага! Отправлю–ка я вас в первый. С минуты на минуту подойдёт полковник Лайминг. Представитесь ему, а я пока прикажу поставить вам палатку, — крикнул вестового и отдал распоряжение. — Лайминг Николай Александрович, — уточнил он. — Встать. Смирно! — вытянулся в струнку перед вошедшим командиром полка в высокой чёрной папахе и с орденом Владимира 4‑й степени с мечами и бантом.

— Вольно, вольно, господа, — бросил на стол папаху полковник.

«Видимо, Ковалёв над причёской потрудился», — с трудом сдержал улыбку Аким, глядя на коротко стриженого командира и автоматически щёлкая каблуками:

— Подпоручик Рубанов, — представился он.

— Подпоручик Зерендорф, — отрапортовал его товарищ.

— Павловское училище сразу видно, — добродушно улыбнулся из–под ухоженных усов Николай Александрович. — Потом познакомимся поближе, а сейчас поручик Ковалёв устроит вас и покажет позицию, — мановением руки отпустил офицеров.

Позицию, что занимал 11‑й восточно–сибирский стрелковый полк, в этот день осмотреть не удалось. Помешало привезённое из Ляояна прекрасное французское вино.

«Мало взяли», — вновь пришёл к выводу Аким, глядя, как катастрофически быстро убывает напиток.

— Лайминг учился в Ревельской классической гимназии, — делился знаниями о командире полка Ковалёв. — Хотя и гимназистом был, как Рубанов, а в люди выбился…В 1864 году вступил в службу юнкером в пехотный полк. В начале 80‑х участвовал в Ахалтекинской операции генерала Скобелева и за штурм Геок—Тепе награждён орденом Станислава 2‑й степени с мечами. 1‑го октября 1900 года произведён в полковники… Это сколько же ему лет было, — зашевелил губами, что–то подсчитывая. — 53 года получается.

— Поздновато, — выразил своё мнение Аким. — Желательно в 33 полканом стать. А в 53 — генералом от инфантерии.

— Помечтать не вредно, — высказал свою точку зрения «цирюльник» Ковалёв. — Два года командует нашим славным полком. За командира, господа, — поднял стакан с вином.

На следующий день оглядели позиции и поразились бесшабашности начальства.

— Полковник Кареев за такие окопы отправил бы выгребную яму охранять.

— Ну да, — подтвердил адъютант полка. — И заставил бы стоять не рядом, а в самом её центре. Чтоб только голова виднелась.

— Вот это была бы маскировка, а это что? — ужаснулся Зерендорф, разглядывая неглубокие окопы, вырытые вдоль подошвы горы.

— Это даже не окопы, — присвистнул Аким, — а просто брустверы из нарезанного дёрна. Да ещё веток натыкали, обозначив их. А то солдаты подумают, что это канавки для стока воды.

— Ветки, по мнению начальника штаба обороны по реке Ялу, подполковника Линда — маскировка, — вздохнул Ковалёв.

— Ишь ты. А я думал оружие против комаров во время отправления естественных надобностей, — стал философствовать Зерендорф.

— Ну да. Чтоб за нефритовый стержень, подлец, не укусил, — хохотнул Рубанов.

Совершенно не разбирающийся в стержнях Ковалёв, продолжил:

— Он при мне, на замечание Лайминга, заявил: «Господин полковник, зачем укреплять береговые позиции? Неужели думаете, что японцы рискнут со своей равнины левобережья напасть на наш гористый правый берег? Не стоит напрасно изнурять людей».

— От безделья они изнурённые, — вспомнил ленивого пехотинца Аким. — Лучше бы окопы копали, чем у костров целыми днями трепаться да ноги греть.

— Вы суровый командир, месье, — хмыкнул Ковалёв. — Что–то в училище этого не замечал.

И тут неожиданно ливанул дождь.

— Господа, предлагаю допить в палатке вино, — смешными скачками помчался к месту дислокации Зерендорф.

Приятели, осознав разумность предложения, во всю прыть устремились за ним.

____________________________________________

В этот день, 6 апреля, на французском пароходе «Кримэ», в Одессу прибыла третья и последняя группа моряков «Варяга» во главе с капитаном Рудневым.

Иерархия была полностью нарушена. Офицеры перемешались с матросами и махали фуражками встречающим их горожанам.

— Ура-а, — на одной басовитой ноте хором гудели кочегарные квартирмейстеры Жигарев с Журавлёвым.

Бондаренко, держа на руках лающего от этого неуставного светопреставления Кирюшку, мимолётно подумал: «Что–то здря я от всех 120 порций водовки отказался. Можно было бы десяток.., нет, штук 30 порцаек оставить».

Руднев, стоя на командирском мостике рядом с французским капитаном, скрывая набежавшие слёзы, шептал:

— Спасибо ребята… Ничего… Походим ещё под Андреевским флагом.

В тот же день на пароходе «Святой Николай» моряки отправились в Севастополь, а оттуда 10 апреля, литерным поездом Курской железной дороги — в Москву.

14 апреля Натали с Зинаидой Александровной и её супругом, на площади у Курского вокзала, вместе с огромной толпой москвичей встречали поезд с героями–моряками.

На платформе оркестры Ростовского и Астраханского полков играли бравурные марши.