Держава (том второй)

Вернувшись в дом, надел белый китель и, пристегнув шашку, вышел на крыльцо во всём своём блеске.

— Вы ещё тут? — поиграл револьвером, заметя двух пробегающих людей.

Один из них обернулся и выстрелил в офицера.

Без раздумий, и не целясь, Банников выстрелил в ответ.

Худой сутулый мужчина захромал, ухватившись за ногу.

«В казарму следует идти… Не понятно, чего в городе творится», — отказался от преследования стрелка, исчезнувшего в чьём–то саду.

В казарме полковник, которому уже успел надрать плюмаж генерал–лейтенант Бекман, заорал на вошедшего офицера:

— Где вы шляетесь, господин подпоручик… Тут весь город на ушах стоит.., а вы на чём? — не дождавшись ответа, продолжил: — Берите людей и принимайте энергичные меры по пресечению беспорядков. Встреченных на улице нижних чинов направляйте в казарму, а бесчинствующих — в участок.

К ночи беспорядки прекратились, а с утра начались аресты.

— Господин губернатор, к утру 9‑го апреля задержано 816 человек, — заглядывая в рапорт, доложил фон Раабену Левендаль. — Аресты проводят солдаты и полиция. Обнаружены 42 трупа, из коих 38 евреев. У всех убитых повреждения нанесены тупыми предметами: камнями, дубинами, кольями, — ввёл в содрогание пожилого чиновника жандарм.

— Царствие им Небесное, — дрожащей рукой перекрестился губернатор. — Продолжайте расследование, а я отпишу в Петербург.

____________________________________________

Царская семья провела Пасхальную неделю в Москве.

Император, императрица и великие княжны приняли участие в крёстном ходе из Кремля в Данилов монастырь. Совершили поездку в Новый Иерусалим, посетили Сиротский приют, что рядом с Алексеевским монастырём.

Приехав оттуда, Николай принял испросившего аудиенцию Плеве.

— Ваше величество, не хотелось в такие светлые дни вас расстраивать, но в Кишинёве случилось несчастье. Драка между православными и евреями переросла в избиение последних и порчу их имущества… Хотя, как мне доложили, спровоцировали конфликт евреи.

— Как же так, Вячеслав Константинович? — изумился император. — Хоть империя наша бесконечно огромна, но за порядком, согласуясь с вашей должностью, должны следить неукоснительно. Даже в самом маленьком посёлке люди должны чувствовать власть, — в волнении стал ходить по кабинету, без конца приглаживая ладонью бородку, что выдавало, как знал фон Плеве, высшее недовольство императора. — А Кишинёв не маленький посёлок… Зачем же мои предки вели столько войн, дабы присоединить его вместе с Бессарабией к России. Для того, чтоб там подданные убивали друг друга? — чуть успокоившись и перестав приглаживать бородку, уселся в кресло. — Фон Раабена в отставку, — не сдержавшись, стукнул кулаком по подлокотнику. — Провести полное дознание. Виновных наказать. Да-а. Новым губернатором назначить этого либерала, князя Урусова.

Видя, что Плеве поморщился, добавил:

— Я тоже не люблю его… Но, надеюсь, вы слышали, что существует такое понятие, как ПОЛИТИКА, — по слогам произнёс он, заметив, как покраснел министр. — И снять с должностей всех чиновников, допустивших нераспорядительность и бездействие.

— Будет исполнено, ваше величество, — поклонившись, вышел от государя министр внутренних дел.

«Как мальчишку отчитал, — вздохнул он, — особенно «политикой» ткнул», — направил в Кишинёв директора Департамента полиции Лопухина, иронично подумав: «При его либеральных симпатиях, будет вне подозрений «прогрессивной» общественности… И государь поймёт, что я тоже немного разбираюсь в ПОЛИТИКЕ».

Согласно докладам Лопухина, вице–губернатора и полицмейстера перевели служить в отдалённые районы, куда Макар телят не гонял.

____________________________________________

На этот раз на квартире Абрама Самуиловича собрались солидные люди из «Бюро защиты евреев».

Папа—Шамизон детей на встречу не позвал. Пригласил лишь профессора Рубанова и фабриканта Шпеера.

— Знакомьтесь, господа, — представил друг другу присутствующих. — Винавег-г, Кг–голь, Бг–гаудо, Кулишег-г, Бг–гамсон, Слиозбег-г, Познег-г.., а это мои дг–гузья, пг–гофессог–г Г-губанов и финансист Шпеег-г, — в каждого потыкал рукой с перстнями на пальцах: «Ну почему, кроме моей, все еврейские фамилии имеют букву «р». Я её ненавижу даже сильнее, чем кровавый царизм», — сделав печально–суровое лицо, продолжил: — Мы все знаем об ужасном пог–гоме в Кишинёве, — горестно поморгал и пошмыгал носом.

Шпеер, на всякий случай аккуратно сняв монокль, потёр изгибом указательного пальца глаз.

Рубанов скорбно покачал головой, а господа из «Бюро защиты» закатили к потолку глаза, переполненные тысячелетней еврейской грустью.

— Деньги — второстепенны, — вернувшись с небес на землю, произнёс Познер. — Главное — мысль, идея и слово. А финансы служат для того, — пренебрежительно окинул взглядом Шпеера, — чтоб донести идею до масс. В результате, вооружённые идеей массы завоюют нам власть. А где власть — там и деньги!