Державный плотник

Когда флотилия приблизилась к берегу в нескольких верстах левее Нотебурга, государь приказал отделить от нее до полусотни карбасов и вытащить их на берег.

Петр развернул карту Невы с окрестными берегами и показал ее Меншикову.

- Вот тут, ниже Нотебурга, у Назьи речки, укрепился Апраксин с своим отрядом, - указал он место на карте. - Понеже нам предстоит волоком перетащить туда сии карбасы под прикрытие леса, то ты, взяв несколько ратных людей с собою, сыщи волок наиболее удобный...

- Слушаю, государь, - отвечал Меншиков.

- А я останусь здесь с прочими карбасами и буду мозолить глаза крепости, чтоб отвлекать ее внимание от волока.

На другой день, едва только начало светать, как за сплошным лесом, тянувшимся по левому берегу Невы против Нотебурга и далее вниз, стали раздаваться дружные, знакомые всей России бурлацкие возгласы:

Ай, дубинушка, ухнем!

Ай, зеленая, подернем!

Подернем, подернем - уу!

Это ратные государевы люди тянули лямками по болотам и топям свои карбасы.

В другом месте слышалось:

Нейдет - пойдет - ухнем!

Нейдет - пойдет - ухнем!

Не шла - пошла - ууу!

Это ратные нижегородцы пели бурлацкий гимн. А за ними тамбовцы:

Просилася Дуня спать

На тясову каравать.

Нацуй, нацуй, Дунюшка,

Нацуй, нацуй, любуигка!

Ууу!

А за этими симбирцы да казанцы:

Раз и двааа - три - бяре!

Раз и двааа - три бяре!

Уууу!

И над всем лесом стонало неумолкаемое эхо этих "уууу" и "ух"!

Эти уханья раздавались еще дружнее, когда ратные видели, что приближается царь. А он тихо с своей небольшой свитой проезжал мимо влекомых карбасов на привезенных из Повенца карбасами выносливых лошадках, часто поощряя рабочих царским словом: "Спасибо, молодцы!"

- Ждет нас, поди, Борька, да и Апраксин скучает без дела за своим кронверком, - говорил государь, нетерпеливо поглядывая вперед.

- Теперь недолго ждать, государь, - успокаивал его Меншиков.

Проезжая мимо последней группы ратных, тащивших волоком карбасы с дружным уханьем, царь сказал:

- Считайте, молодцы, за мной добрую чарку зелена вина!

- Рады стараться, государь-батюшка! - грянули хором ратные.

12

Царь с небольшой свитой, конечно, опередил тысячный отряд свой, который перетаскивал на себе карбасы и артиллерию с Ладоги в Неву, и прибыл в лагерь Шереметева и Апраксина после полудня.

Начальник и войско встретили своего государя с величайшею радостью.

- А мы дюже скучали по тебе, государь, - сказал Апраксин, - боялись, как бы не пришлось нам зимовать здесь.

- Провианту и иного чего опасались нехватки, - добавил Шереметев.

- Ну, зимовать вы будете на шведских квартирах, - улыбнулся царь, да и провианту шведы заготовили для нас, чаю, с достатком.

- Не одни сухари, - улыбнулся Меншиков.

Сентябрь в тот год стоял хороший, ясные, теплые и сухие дни делали конец сентября похожим на лето.

Сделав некоторые предварительные распоряжения, государь направился к приготовленной для него просторной палатке с государственным гербом на флаге.

- Павел, иди за мной, - сказал он, - ты мне нужен.

- Слушаю, государь, - отвечал Ягужинский.

У входа в палатку стояли часовые. Увидя царя, они взяли на караул.

- Здорово, ребята! - молвил царь приветливо.

- Буди здрав, государь-батюшка! - был ответ.

Едва Петр распахнул полы палатки, как Ягужинский увидел, что та хорошенькая девушка, которую он перед тем видел в Москве, в доме Меншикова, с тихим радостным криком обхватила руками великана, который поднял ее как маленького ребенка. Ягужинский отступил назад и остановился за пологом.

Он услышал тихие восклицания и шепот:

- Здравствуй, Марфуша! Вот не ждал, не чаял.

- Здравствуй, государь, соколик мой!

- Как ты здесь очутилась?

- Александр Данилыч прислал из Повенца гонца с письмом, что ты, мой сокол ясный, скучаешь по своей Марфуше, так чтоб я прибыла сюда из Москвы, и я прилетела к тебе... с "шишечкой", как ты говоришь...

- А ты почем это знаешь, глупенькая девочка?

- Мамушка-боярыня мне сказывала, что "шишечка" зачалась...

- А мальчик или девочка?

- Того не сказала.

- Мальчика бы, а то мой Алексей плесень какая-то.

Ягужинский многое, даже очень многое понял из этого беглого диалога и пришел в ужас... Но Павлуша хорошо понимал государственную важность того, что случайно коснулось его слуха, и, как он ни был молод, хорошо умел молчать...

Это Меншиков сделал сюрприз государю, без его ведома выписав к войску Марту с ее небольшой придворной свитой... У полоняночки Марты Скавронской была уже своя придворная свита из мамушки-боярыни и "дворских девок", то есть фрейлин, за которыми, однако, придворный сердцеед Орлов не смел ухаживать.