Держи голову выше: тактики мышления от величайших спортсменов мира

По пути в космос лицевое стекло шлема Баумгартнера запотело, и какое-то время команда полагала, что Феликсу придется прыгать наполовину незрячим. Командный центр едва не отменил всю операцию. Был риск того, что клаустрофобия Баумгартнера вновь проявит себя.

Но Феликс ответил «нет».

С запотевшим стеклом разобрались.

После прыжка Баумгартнер знал, что с ним всё будет в порядке. Он преодолел звуковой барьер, став первым человеком, которому удалось сделать это без двигателя. А когда он приземлился, он увидел улыбающегося Майка Тодда.

«Скафандр был моим злейшим врагом, – рассказывал он позже. – Но стал моим другом. Потому что чем выше ты поднимаешься, тем сильнее твоя потребность в костюме. Он – твой единственный способ выжить. Там я научился любить его».

Не у каждого в жизни есть столь же чрезвычайные задачи, как необходимость выжить при попытке преодолеть звуковой барьер во время свободного падения к Земле с высоты 24 мили, но ощущаются они так же остро.

Трудность заключается в том, что, как только речь заходит о чем-то, связанном с ментальными аспектами существования личности, особенно в большом спорте, дискуссии не получается: здесь господствуют молчание и секретность. Подобные разговоры окружает аура табуированности, удушающая, как токсичный смог.

Или как скафандр.

Прежде чем человек начнет предпринимать что-то для улучшения ситуации со своим разумом, ему придется взглянуть на состояние дел и признать существование помех. Слишком много людей приходит к этому только после долгого и тяжелого падения.

ЗДЕСЬ ГОСПОДСТВУЮТ МОЛЧАНИЕ И СЕКРЕТНОСТЬ. ПОДОБНЫЕ РАЗГОВОРЫ ОКРУЖАЕТ АУРА ТАБУИРОВАННОСТИ, УДУШАЮЩАЯ, КАК ТОКСИЧНЫЙ СМОГ.

Мысль о том, чтобы во всеуслышание объявить: «Мне нужна помощь», была невыносимой настолько, что казалось, будто мое собственное сердце готово встать мне поперек горла, лишь бы не дать мне произнести этих слов. Меня пугало то, что меня могут считать слабым или сумасшедшим. Но правда в том, что, цитируя доктора Дэниела Чао, основателя Halo Sport, «сейчас проще признаться в том, что ты гей, чем сказать, что регулярно наведываешься к психологу. Мы все знаем, что Джейсон Коллинз – гей, но при этом мы не можем говорить о том факте, что практически любой спортсмен элитного уровня каждую неделю ходит к психотерапевту».

И правда – пожалуй, самая важная, отрезвляющая правда – состоит в том, что какими бы драматичными ни казались мне мои собственные затруднения, они на самом деле очень распространены и многим людям приходится куда хуже, чем мне. Примерно у 60 миллионов американцев в возрасте от 18 лет диагностированы психические расстройства, а по миру эта цифра составляет два миллиарда. Это в 138 раз больше числа людей, больных раком. Страдает почти 25 % человеческой популяции, каждый четвертый из нас. И как минимум половина из всех этих людей никогда не обращается за помощью.

И это мы говорим об обычных людях.

Среди спортсменов ситуация еще хуже.

В 2012 году доктор Линетт Хьюз, старший научный руководитель Compass Research and Policy, и доктор Джерард Ливи, директор по разработкам Compass Research, опубликовали статью в British Journal of Psychiatry, в которой говорилось, что спортсмены всех возрастных групп и полов страдают от психических заболеваний куда чаще, чем среднестатистические граждане.

В октябре 2016 года главный медицинский руководитель NCAA Брайан Хейнлайн сказал мне: «Сотрясение мозга можно назвать основным, но при этом игнорируемым диагнозом, однако самым важным вопросом здоровья и безопасности, с которым сталкиваются наши студенты-спортсмены, является психическое здоровье».

СЕЙЧАС ПРОЩЕ ПРИЗНАТЬСЯ В ТОМ, ЧТО ТЫ ГЕЙ, ЧЕМ СКАЗАТЬ, ЧТО РЕГУЛЯРНО НАВЕДЫВАЕШЬСЯ К ПСИХОЛОГУ.

В январе 2016 года в докладе, опубликованном в British Journal of Sports Medicine, сообщалось, что примерно у четверти всех молодых спортсменов, занимающихся спортом в колледже, выявлены симптомы депрессии. По оценкам, отклонения от нормы психического здоровья есть примерно у трети всех профессиональных футболистов.