Держи голову выше: тактики мышления от величайших спортсменов мира

Однако Мерзенич был наделен уникальной целеустремленностью и страстью к работе, а также, по всей видимости, и бунтарской жилкой: по всем этим качествам он мог состязаться с кем угодно в мире спорта (или кем угодно вообще, точка). Он поднял восстание против истеблишмента и потратил следующие двадцать лет на доказательство миру правильности своей теории – пока, наконец, его коллеги-ученые не признали, что он прав.

Теперь они называют это «нейропластичностью». Казалось, что Мерзенича отправили назад во времени, чтобы он мог изменить наше будущее. Вот насколько масштабным было его открытие. Если наш мозг сам по себе может переживать буквальные физические изменения и если физическую схему мозга и его функции можно подвергнуть процедуре перестройки – значит, может измениться и само наше представление о том, кто мы есть. Мы больше не надеемся на милость нашего мозга. Все худшие наши проявления могут быть, так или иначе, отслежены – мы можем установить, где именно «проводки» запутались и пошли вкривь-вкось, а нейропластичность поможет нам их распутать. Нашему мозгу больше нет нужды контролировать нас. Мы можем контролировать его сами.

МЫ БОЛЬШЕ НЕ НАДЕЕМСЯ НА МИЛОСТЬ НАШЕГО МОЗГА.

Такая концепция – краеугольный камень Этих Штук. Спортсменам больше не нужно надеяться, что им удастся «войти в зону» или уйти «в подсознание», или, говоря ультрасовременным жаргоном специалистов по модной ныне «пиковой производительности», «попасть в «поток». Этот термин придумал венгерский психолог Михай Чиксентмихайи и ввел его в обиход в своей книге 1990 года под названием Flow («Поток») – в ней он назвал его «секретом счастья». Журналист Стивен Котлер развил эту тему своей книгой 2014 года The Rise of Superman, в которой доказывал, что поток и есть ключ к успеху в жизни.

Сейчас я, впрочем, не так уверен в том, что погоня за потоком столь же продуктивна, как строительство более крепкого и качественно работающего мозга. Применяя Эти Штуки, спортсмены могут добиться именно такого строительства, и это автоматически будет означать, что они смогут достигать величия и без потока, а также легче ловить его, когда ситуация того потребует.

Говоря откровенно, чем больше ты узнаешь об Этих Штуках, тем больше они начинают казаться тебе даром Господа, будто пославшего их нам в своих лучах со словами: «Вот вам немного помощи, наслаждайтесь!»

Однако, прежде чем кто-то попробует сделать себя лучше с помощью этих методов, ему нужно будет удостовериться, что его мозг здоров. Когда твой мозг работает против тебя, вместо того чтобы работать заодно с тобой, ты можешь укрепиться в мысли, что борьба в игре – вопрос жизни и смерти. Ты словно попадаешь в ад, и ничто не сравнится с тем кошмаром, что творит с твоей жизнью вне игры твой собственный мозг: он затмевает твое восприятие мира, ты будто начинаешь видеть его обесцвеченную, затемненную с помощью «Фотошопа» версию.

Я знаю, как сильно твой разум может тебя поломать, потому что мой собственный поломал меня.

Я не хотел пускать эту историю в печать, но вырезать ее из книги было бы нечестно с моей стороны. Когда моя охота на Эти Штуки началась три года назад, у меня была личная мотивация и многие люди открывались мне лишь после того, как слышали от меня часть моей истории. Казалось, что рассказ о ней разблокирует некое негласное взаимное доверие. Если этот парень пытается раскопать секреты других спортсменов, он должен быть готов раскрыть хотя бы немного и своих собственных.

ЧЕМ БОЛЬШЕ ТЫ УЗНАЕШЬ ОБ ЭТИХ ШТУКАХ, ТЕМ БОЛЬШЕ ОНИ НАЧИНАЮТ КАЗАТЬСЯ ТЕБЕ ДАРОМ ГОСПОДА.

Как и миллиарды других детей, я взрослел с мечтой о том, что однажды стану играть в мяч в большой лиге. Я был самым старшим из пятерых детей и вырос в типичном крошечном южном городке на востоке Северной Каролины. Мои родители были набожными христианами, проводившими еженедельные занятия по изучению Библии, на которые собирались сотни людей. Они устраивали масштабные христианские собрания и даже открыли свою церковь. Меня воспитывали соответствующим образом. Среди многих вещей, которым меня учили, было убеждение в том, что Бог благосклонен к тем, кто чтит Его. Будучи очень серьезным ребенком, жаждавшим угождать, я, выражаясь мягко, чтил его по самое не могу.