Держи хвост пистолетом

Но оказалось, что мы напрасно плохо думали про Илью. Он смекнул, что в эту ночь Махмеду с турбазы уйти не удастся, поэтому, немного там побродив и не найдя нас, отправился домой. Его многострадальный мотоцикл не выдержал испытаний, которые выпали на его долю за последнее время, и сломался на подъезде к городу. Пришлось Илье толкать его самому. Время и дорога тянулись мучительно долго, и Илья вконец измучился, пока пригнал драндулет к дому. Вокруг стояли тишина и покой, которые внезапно были нарушены грохотом подъезжающего автомобиля. Ни одна нормальная машина не позволила бы себе издавать таких звуков. Это могло быть только собственноручное творение Махмеда, рев мотора которого отлично знала вся улица и Илья в том числе.

Решив, что Махмеду все-таки удалось смыться с турбазы, Илья согнулся в три погибели и шмыгнул за свой мотоцикл, чтобы его не было видно из окна проезжающей машины. К счастью, фары машины не работали, поэтому осветить спрятавшегося Илью было некому. Машина благополучно прогрохотала мимо и остановилась возле дома Махмеда. Илья, бросив свой скапутившийся мотоцикл, тенью проскользнул поближе к стене, чтобы посмотреть на встречу супругов, если удастся, конечно.

– Кто там? – раздался голос Гули.

Не успел Илья удивиться тому, что муж стучится в двери собственного дома, как услышал женский голос, который сказал: «Это я!»

Кто этот «я», Илье было совершенно непонятно, но Гуля, похоже, вполне удовлетворилась полученными сведениями, и дверь открылась. В свете, падавшем из комнаты, Илья успел мельком увидеть ночную гостью. Она была высока, крепкого телосложения и темноволоса. Все остальное скрадывало расстояние и плохое освещение.

«Раз уж я сюда притащился, а ночь все равно испорчена для сна и для работы, то надо хотя бы узнать, кто эта баба, раскатывающая на машине Махмеда, – решил про себя Илья. – Хотя, похоже, я иду по неверному пути тетки Зухры, которая покоя не дает всем на улице, вечно суется во все соседские дела и не успокаивается до тех пор, пока ее не приглашают в суд главной свидетельницей со стороны истца».

Проникнуть в сад Махмеда для Ильи было сущим пустяком. Он сотни раз проделывал эту операцию, подглядывая потом в окна за тем, как ссорится Гуля со своим мужем. Разумеется, делать так не следовало, он и сам это прекрасно понимал, но утерпеть было выше его сил. Теперь он тоже быстро перемахнул через забор в том месте, где в нем имелась значительная выбоина, которую он сам же и расширил, пользуясь тем, что у Гулиного мужа до хозяйства редко доходили руки. Каждый раз, перелезая через выбоину, Илья испытывал какое-то удивительно приятное чувство. Ведь он обвел противника вокруг пальца. Пусть тот об этом и не догадывался, все равно было приятно. Прокравшись через сад, Илья перешагнул через безмятежно дремавшую собаку, которой давно полагалась пенсия по старости и прогрессирующей глухоте, и подошел к дому.

Подобравшись к окну, он заглянул внутрь, но увидел лишь пустую комнату. Та же история повторилась с остальными комнатами. Лишь в одной он увидел спящих детей, но никого из взрослых видно не было.

– Куда же они делись? – растерянно спросил он у самого себя.

Напрашивалось два вывода. Первый, что Гуля и ее гостья спустились в погреб, а второй, что они обогнули дом и теперь сидят с другой его стороны. Илья тоже обогнул дом, но и тут он не обнаружил своей тайной возлюбленной. Оставался только погреб. Илья поскреб у себя в затылке и заметил, что в высшей степени странно и необычно тащить гостью сразу же в погреб, даже не предложив той выпить чаю и передохнуть с дороги. Как проникнуть в погреб, Илья не знал, поэтому ему оставалось только курсировать вокруг дома, заглядывая по очереди во все окна в ожидании, когда Гуля и ее гостья поднимутся наверх. Ждать пришлось недолго, они обе вылетели оттуда словно пробки из бутылки. При этом у них на лицах читалось такое негодование, что Илья отдал бы половину своей жизни за то, чтобы узнать, о чем они сейчас разговаривают.

Его мечты сбылись лишь отчасти, так как женщины выскочили из дома и помчались к машине, и Илье удалось подслушать их разговор, но понять его суть было выше разумения нормального человека. К тому же весь путь до машины женщины проделали за рекордно короткий срок, за время которого Илья услышал следующее.

– Ты хорошо заперла дверь? – оглядываясь на отстающую Гулю, спросила гостья. – А веревки ты не трогала?

– Боже упаси, – заверила ее торопливо перебирающая ногами Гуля. – Я и не входила, и не трогала его. И за детьми весь день следила, чтобы они даже близко не подходили. Он просто не мог удрать.

– Однако удрал, – проворчала гостья. – Что мне теперь делать? Он меня убьет, если узнает. Он так мечтал.

– Может быть, не узнает? – робко спросила Гуля. – Или мы успеем найти раньше, чем он узнает. И все равно пришлось бы рассказать.

– Как ты понимаешь, это далеко не одно и то же, – заверила ее гостья, распахивая дверь машины.

Последнее, что услышал Илья, прежде чем грохот запускаемого двигателя заглушил все остальные звуки, были Гулины слова: