Держи меня крепче

– А я никуда особо и не тороплюсь. Но вместе с тем мы постараемся не допустить неоправданного затягивания процесса. И начало уже положено. Неплохое начало, кстати! Даже меня судья сегодня несказанно удивил, когда отвел стороне обвинения всего лишь три недели на подготовку всех бумаг, необходимых по статье пятьдесят один.

– А мое присутствие в суде обязательно?

– Нет! Вас пригласят туда лишь через семь недель, когда будет рассматриваться наше прошение об обжаловании приговора или возражения, касающиеся уже непосредственно самого судопроизводства.

– Целых семь недель! – эхом повторила она, и эта короткая реплика прозвучала как стон. Шарлотта представила себе, какой это огромный срок, с точки зрения маленькой Хло.

– Скажите спасибо, что не двадцать семь! – пошутил Энтони. – Нет, сегодня наш судья был просто молодцом, когда установил для всех нас такие жесткие сроки. Впрочем, у него уже давно репутация судьи, не любящего откладывать дела в долгий ящик. Но времени у нас с вами предостаточно, чтобы обстоятельно поработать над вашим заявлением, в котором вы во всех мельчайших подробностях изложите суду все, что случилось с того дня, когда вы впервые встретили Отилию Уэйд, или Хло, как все мы называем ее сейчас, и до того момента, как вы ступили на борт самолета, увозящего вас в Новую Зеландию. Затем мне нужны все подробности того, где и как вы жили уже в самой Новой Зеландии, а также свидетельства того, что с Хло произошли кардинальные изменения в лучшую сторону, если таковые действительно имели место, по всем направлениям: психически, физически, эмоционально. Последнее особенно важно, крайне важно! Ибо на основании этих объективных фактов мы можем потребовать, исходя из наилучших интересов самого ребенка, чтобы нам позволили вернуть Хло туда, откуда ее забрали.

Шарлотта сделала глубокий вдох, похожий на всхлип.

– Неужели вы считаете, что такое возможно? – прошептала она, прижимая руки ко рту. – Неужели у меня есть крохотный шанс снова заполучить себе Хло?

Энтони строго посмотрел ей в глаза.

– Повторяю еще раз! Это – наша цель! Удастся ли нам добиться ее или нет – это уже другой вопрос. В любом судебном процессе задействовано множество самых разнообразных составляющих, иногда взаимоисключающих друг друга. Да вам и ни к чему знать об их существовании! Но мы должны преодолеть все барьеры! Пока их не так уж и много, во всяком случае таких, которые бы представлялись мне непреодолимыми. Надеюсь, это звучит не слишком самонадеянно!

Шарлотта закрыла лицо руками и стала медленно раскачиваться из стороны в сторону, сидя на диване.

– Простите меня! – заговорила она наконец срывающимся от волнения голосом. – Я даже не знаю, что вам сказать! Сегодня утром я проснулась в тюремной камере, и это было ужасно. И вот я уже здесь, в доме вашей сестры, и вы рядом… и вы говорите мне… и все равно я ничего не понимаю! Зачем! Зачем такому важному человеку, как вы, связываться с преступницей? С такой особой, как я? И это после всего того, что я сделала…

Энтони подошел к дивану, на котором сидела Шарлотта, и рывком поставил ее на ноги.

– Вот я и говорю! – бросил он с откровенной иронией в голосе. – Знали бы вы только, с какого рода особами мне приходится иметь дело в силу своих профессиональных обязанностей! А потому перестаньте себя накручивать, воображая, что вы – какое-то исчадие ада. Или вы уже забыли всех тех, с кем общались еще сегодня утром? Вот о них вам надо помнить и их надо бояться. Это правда! Вам понятно, о чем я толкую?

Шарлотта издала короткий смешок и слегка склонила голову, боясь встречаться глазами с Энтони.

– Все правильно! В тюрьме я находилась под особой защитой со стороны государства во избежание самосуда со стороны некоторых из этих женщин. Ведь среди них были те, с которыми я сталкивалась раньше по работе, тоже в силу своих профессиональных обязанностей. Некоторым из них я, в прямом смысле этого слова, перешла дорожку: способствовала лишению их материнских прав и все такое прочее. Такие обиды легко не забываются.

– То есть, думаете, нам грозит преследование не только со стороны журналистов?

Шарлотта снова рассмеялась, старательно избегая его взгляда.

– И все же не понимаю, зачем это делаете! Вы же совсем не знаете меня.

Взгляд Энтони, который неотрывно изучал ее, стал еще более проникновенным и задушевным.

– Вас хорошо знает Мэгги. Она любит вас и полностью доверяет. А потому гарантий с ее стороны мне вполне достаточно.

Шарлотта сглотнула подступивший к горлу ком и опустила голову.

– Если вы помните, – продолжил Энтони, – я пытался узнать вас получше до того, как вы уехали из страны. Теперь я понимаю, почему вы категорически не пошли на контакт со мной. Вы уже в это время прятали у себя дома ребенка, которого повсюду разыскивала полиция. Я прав?

Шарлотта неловко кивнула головой в знак согласия.