Держи меня крепче

Я думал, станет легче. Всегда становилось. Но не в этот раз. Были бы когти — разорвал бы грудь и вырвал ноющее сердце. Танцы всегда помогали, эмоции зрителя излечивали, но не теперь…

Но я не успеваю даже встать с колен, как нечто происходит. Как только Микс замолкает, а последние аккорды стихают, я слышу новые. Песня та же, но кавер другой. Тот же «Linkin Park», но в исполнении Tommee Profitt**. Нежная, мягкая мелодия заливает сцену, а я оборачиваюсь и не могу поверить в то, что вижу.

Малина.

Она стоит у кулис в том своём малиновой платье. Глаза завязаны чёрной лентой. Тонкая и статная. Облизывает губы, а потом делает несколько шагов вперёд и… встаёт на пуанты. Вытягивается, раскрывает грудную клетку, вставляя в спину характерную спицу, и начинает танцевать. Как чувствует, как умеет.

Моя балерина.

Музыка переходит на бит, и Нина убыстряет темп. Я слежу за ней взглядом, не находя в себе силы встать. Не могу отвести взгляда от полёта её изящных ног. И это я хотел забрать у неё, пытаясь навязать своё? Она прекрасна в том, что умеет. Нежность и сила балета безумно идут ей. И делают безумным и меня. Даже в голову не приходит, что перед нами зал с полутысячной толпой зрителей. Их скрывает темнота за стеной из света софитов. Мы одни сейчас. Я и моя Малина.

Она завязала глаза… Это её ответ. Доверие, которое я так просил. Требовал. И она даёт мне его.

Повинуясь импульсу, медленно встаю, когда Нина начинает танцевать балетную интерпретацию нашей с ней постановки. Начинаю двигаться чуть на расстоянии. Это наше. Настоящее. Балет и модерн. Она и я. Мы танцует одно и то же, но каждый своим языком. Как умеем. Как чувствуем. Как хотим.

Не касаюсь её, отстаю на пол такта, позволяя ей то, что не позволял ни одной партнёрше — вести. Вот так на расстоянии, ощущая лишь тепло её тела и колебания воздуха от её движений. Веди, Нина. Смелее. Сейчас я следую за тобой.

Как было задумано, расходимся в разные стороны, а потом резко поворачиваюсь, как и Нина. Она берёт скорость и стремится ко мне. В ту самую поддержку, которой так всегда боялась — самую высокую и сложную. Вслепую. С завязанными глазами. Ох, Малина… Я держу тебя. Крепко. И больше не отпущу.

Подхватываю её и слышу выдох. Ты ведь знала, что поймаю. Иначе бы не пришла. Не бросилась ко мне. Знала.

С ума сойти, как я хотел эти дни просто прикоснуться к ней. Не знаю, что видит зритель, но я чувствую это электричество каждой своей клеткой. И больше не позволяю ей быть главной. Ты пришла. Теперь ты окончательно моя.

Забираю главенство. Веду. А она идёт. Расслабляет спину, когда мы переходим в модерн оба, но оставляет за собой право стоять высоко на пальцах. Нина сливает оба стиля так мягко и красиво, что у неё выходит что-то совершенно особенное.

Песня заканчивается, медленно затухая, а мне кажется, мы могли бы не останавливаться вечно. Прижимаюсь лбом к её, смакуя сладкое дыхание на своих губах. Провожу ладонью, стаскивая повязку и смотрю в глаза.

— Со мной?

Я должен спросить. Должен.

— С тобой.

И тут зал взрывается невероятными овациями. Мы оба вздрагиваем, словно только что осознали, что не вдвоём. Несколько сотен людей рукоплещут стоя. Нина улыбается и опускает глаза, когда я крепко сжимаю её ладонь. Свет в зале вспыхивает. Я машу зрителям, бегло отмечая несколько знакомых лиц: поднятый большой палец Микса, улыбка до ушей Веры, сжатый кулак Ромыча, на третьем ряду мама вытирает слёзы, а рядом с ней мама Нины.

Мы уходим со сцены, и первое, что я делаю прямо за кулисами — целую её. Крепко, сладко, вкладывая все чувства, что разрывают грудь. Моя Малина. Моя.

— Давай уйдём, — она смотрит в глаза так, что у меня ноги начинают отниматься. — Прямо сейчас.

Я киваю, обнимаю её за хрупкие плечи и веду к запасному выходу.

— Даже не хочешь узнать, получил ли ты главный приз? — слышу знакомый голос за спиной.

Мы оборачиваемся, и Нина жмётся ко мне теснее. Её бывший партнёр стоит посреди узкого коридора. Он уже выступил, ещё до меня. И, надо сказать, блестяще.

— А я его уже получил.

И он понимает, молча провожая наши спины взглядом.

Глава 51

Максим останавливает машину возле набережной, и мы выходим к ограждению, вдвоём спрятавшись под широким зонтом от мелко моросящего дождя.

— Ты привёз меня на Мост Поцелуев? — улыбаюсь, заглядывая в тёплые, лучистые глаза.

— Разве не идеальное место для признания? — Максим улыбается в ответ и обнимает меня за плечи, прижимая к себе.

— Признания?

— Конечно, — берёт за руку и ведёт к подножию моста. — В любви.

Внутри становится тепло и сладко, несмотря на холод и сырость вокруг. Мы, молча взявшись за руки на ручке зонта, восходим на мост. На перилах гроздья замочков — надежд на счастье. Серое небо отражается в воде, испещрённой иглами дождя. Сыро и мрачно. Но не под нашим зонтом.

— Прости меня, — начинаю первой, потому что чувствую эту потребность. — Прости за недоверие.