Держи меня крепче

Я понимаю, что ей тяжело, но эта исповедь должна была состояться. Мы одеваемся и выходим на кухню. Она греет чайник и заваривает нам чай. Салимс друг напротив друга, я беру ее руки в свои. Они ледяные, словно из каждого пальчика ушла жизнь.

– Он обаял меня. Был такой умный, обходительный, а я всего лишь глупая студентка, недавняя школьница. Распустила уши, поверила в его неземную любовь… Наверное, пару месяцев я была в эйфории. Верила, что встретила свою любовь.

Рина вздрогнула, а я придвинулся к ней, чтобы обнять.

– Потом он стал груб. Преследовал меня, когда я отказалась встречаться. Стал распускать обо мне нехорошие слухи. Что я шлюха, что даю ему за оценки… Противно. Он хотел завалить меня на экзамене, но я не позволила. Я хорошо подготовилась. И тогда он сорвался. Сказал, что меня ждет сюрприз. И что такое со мной будет постоянно, если я не признаю его хозяином.

– Что?..

От ее рассказа волосы шевелились. Оказывается история в досье была пустым набором сухих фактов. Реальность поражала жестокостью.

– В общаге меня схватили парни и поволокли в комнату, где они выпивали. А там объявили, что пустят меня по кругу для прописки.

– Подонки! Я найду каждого и посажу их с тем мудаком!

– Нет… Не надо. Ничего не было. Хотя я напугалась, когда меня раздели и стали лапать. Было ужасно. Стыдно. Грязно. Я рыдала и просила меня отпустить.

– А потом пришел он?

– Д-да… Сказал, что спасет меня от них. В тот момент от страха я ничего не соображала. Я была рада, что кто-то пришел, и забрал меня оттуда. Я пошла с ним.

– И пропала, – договорил я. – Сколько он тебя держал взаперти?

– Три недели, – шепотом договорила Рина. – Это были самые ужасные три недели. Я думала, что уже никогда не выберусь и не увижу родителей.

– Но ты выбралась…

– Меня нашли. Не помню как, не знаю… Папа поднял тревогу, а поиск привел к сараю, где он меня оставил, запретив открывать рот, иначе убьет.

– Но ты сильная. Ты выдвинула против него обвинения.

– Да… Я боялась больше не смерти, а того, что он снова будет вытворять со мной те вещи… Лучше было умереть.

– Нет. Слышишь, Рина? Нет! Смерть не лучше, но ты молодец, что посадила этого урода.

– Он оболгал меня, Андрей. Сказал, что я совратила его и обвинила в изнасиловании, – Рина подняла ко мне свое заплаканное лицо, я обхватил его ладонями и поцеловал.

– И его ложь до недавнего времени работала. Но во-первых, его посадили за совершенное преступление. А во-вторых, в институте узнали правду. Такую, как она есть.

– В институте? Я… не говорила. Андрей, они отчислили меня, но я и не пыталась там восстановиться. Я бы не смогла учиться там, где меня считают шлюхой, где учатся парни, которые могут пустить по кругу. Нет. Я вернулась домой и проходила здесь терапию. Больше года. И только в прошлое лето решила попробовать поступить еще раз, но в другой колледж.

– На мое счастье, – заключил я.

Рина только всхлипнула и несмело улыбнулась:

– Это значит, ты принимаешь меня такой, какая я есть?

Ее вопрос удивил меня.

– Я всегда принимал тебя. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что узнав обо мне правду, ты не захотел иметь со мной ничего общего. И я понимаю тебя. Я благодарна, что ты не стал распускать обо мне грязные сплетни, как это делал он.

– Я не он! Я никогда не опущусь до подобного. И ты для меня особенная!

– Нет, я для тебя была слованная. Ты порвал со мной, узнав какая я…

– Нет, Рина. Я не знал ничего, когда оставил тебя. Мне скормили ложь, в которую я поверил. Я позвонил другу из института и он подтвердил. Мне все твердили, что ты аферистка и мошенница, которая пользуется связью с мужчинами, чтобы получать с них привилегии. А если бы я отказался, ты обвинила бы меня в изнасиловании.

Рина вскрикнула:

– И ты поверил? Поверил про меня в такое?!

– Я дурак, знаю. Только мама подкинула мне мысль, что твоя история не настолько простая, раз мудака посадили. И я сообразил, что тут много что не сходиться. А когда докопался до правды, сразу приехал к тебе.

Рина сидит у меня на коленях, мы пьем чай и строим планы на будущее. Теперь оно у нас есть.

В квартиру входят ее родители, внимательно осматривают нас и улыбаются. Я могу их понять. После бесконечных слез Рины, так приятно видеть на ее губах улыбку. Вот такой должна быть моя девочка, а не зашуганной серой мышкой.

Уже через десять минут мы все сидим за столом, хотя Рина все также продолжает сидеть у меня на коленях.

– Спасибо, что дали поговорить с вашей дочерью, – произношу я, сильно волнуясь. – Надеюсь, теперь вы отпустите ее со мной, чтобы Рина смогла продолжить прерванное обучение на бюджетном месте в институте.

Рина охает и кажется захлебывается чаем.

Мать суетится вокруг нее, а я напрягаюсь, не понимая, почему хмурится ее отец.

– Ее туда не возьмут. Нечего делать, – говорит он.

– Возьмут. Я договорился. Я лично поговорил с ректором и восстановил Рина на бюджетное место. Начнет сразу со второго семестра первого курса.