Держи меня крепче

– Игорь Сергеевич, – укоризненно глядя на него, вздохнул Артем. – Вы разговаривали с нашим сотрудником. Наверное, вы запамятовали, но когда он снял трубку, вы произнесли: «Сергей?»

– Ничего я не запамятовал. Когда увидел пропущенный звонок с незнакомым номером… короче, я сразу про Арапченко подумал. Мне вообще мало кто звонит. В основном родственники. А здесь этот номер. Вот мне и пришло в голову, вдруг с тещей не заладилось, и он опять приехал. Я ему сначала на мобильный позвонил, телефон отключен, а уж потом на этот номер, вдруг, думаю, правда, он. Но голос был незнакомый, я и успокоился.

Мобильный Арапченко в квартире, как и документы, не обнаружили. В общем-то, не верить Сухову оснований я не имела, в самом деле все могло быть именно так, хотя рассказ немного путаный и некоторые нестыковки есть. Артем записал номер мобильного Арапченко, взглянул на Сухова с улыбкой и задал вопрос:

– Игорь Сергеевич, что вы делал в среду, примерно с шестнадцати до девятнадцати часов?

– В это время его убили? – Сухов опять вздохнул. – В среду я дежурил.

– Кто-то может подтвердить, что в это время вы были на своем рабочем месте?

– Ну… приезжали люди. По журналу можно проверить.

Конечно, ему ничего не стоило покинуть стоянку. Однако от места его работы до дома, где Арапченко снимал квартиру, никак не меньше тридцати минут на машине. Выходит, отсутствовать он должен был минимум час. Рискованно.

– Я был на работе, – хмуро повторил он. – Проверьте. Вечером несколько человек машины ставили, правда, точное время я не помню.

– Проверим, – доброжелательно кивнул Артем. – На квартире убитого обнаружена крупная сумма денег. Вам ничего не известно о ее происхождении?

– Ничего, – поспешно ответил Игорь Сергеевич. Даже слишком поспешно, и в лице его наметилось беспокойство. Что-то об этих деньгах он знал. Или догадывался. И догадки эти ему по некой причине не нравились.

– Арапченко не говорил, что ждет поступления денег?

– В деньгах он очень нуждался, но ничего подобного не говорил. Машину он сразу после смерти жены продал, чтоб было на что жить.

– Что у него была за машина?

– «Жигули» вроде.

«Жигули» сорок тысяч долларов стоить не могли. Да и, имея на руках такую сумму, жаловаться одинокому отцу было бы грех. Следовательно, деньги появились не так давно. Мы вновь переглянулись с Вешняковым.

– Расскажите, как вы познакомились с Арапченко.

Сухов рассказывал торопливо и довольно бестолково. Вкратце история их дружбы, или скорее приятельских отношений, была такова. Вместе служили почти двадцать лет назад, потом Арапченко из армии уволился. Через год после этого из Омска, где они тогда жили, он уехал на родину, в нашу область. Потом и Сухова перевели к нам, и через некоторое время они случайно встретились на рынке. Как водится, встречу обмыли. Арапченко рассказал, что живет в районе, откуда родом. Сюда приехал по делам, работает в коммерческой фирме, жизнью вполне доволен. С женой, правда, успел развестись. Звал Сухова к себе на работу, обещал золотые горы.

– А где он работал? – спросила я.

– Вы что, шутите? – усмехнулся Сухов. – Это было лет пятнадцать назад, а то и больше. Я из армии увольняться не собирался, так что не очень-то голову себе этим забивал. Помню, какая-то частная лавочка. Когда Арапченко бывал здесь, мы встречались, но нечасто, так, от случая к случаю. В последнюю нашу встречу он сказал, что женится и переезжает в Вологду, там у будущей жены дом, вроде тесть – мужик со связями, обещал пристроить. Он уехал и до февраля этого года я о нем ни разу не слышал.

– Как он вас нашел?

– Очень просто. Здесь, по месту службы, знакомые остались, он спросил, ему ответили, где я теперь работаю. Вот и все.

Я опять-таки подумала, что все могло быть именно так. В тяжелой ситуации логично обратиться к бывшему сослуживцу. Тот оказался отзывчивым человеком и помог. Но что-то Сухов недоговаривал. И хоть старался казаться спокойным, нервозность ощущалась, и она не имела ничего общего с подозрениями в его причастности к убийству. По-настоящему он испугался только раз: когда Вешняков сообщил ему о деньгах, найденных в квартире.

– Скажите, а человек по фамилии Лукьянов вам знаком? Лукьянов Александр Васильевич? – спросил Вешняков, и я непроизвольно стиснула зубы, одного упоминания этого имени оказалось достаточно. В отличие от меня, Сухов на это имя никак не отреагировал. Подумал для порядка и головой покачал:

– Нет.

– Арапченко при вас эту фамилию не упоминал?

– Никогда.

Что ж, на этом можно было и закончить. Я вышла из кабинета и некоторое время паслась в коридоре, наконец Сухов отправился восвояси, а меня позвал Артем.

– Что скажешь?

– Черт его знает, – пожала я плечами.

– Алиби у него так себе. Кстати, соседка Арапченко по лестничной клетке видела, как в его квартиру примерно в шестнадцать тридцать вошел мужчина. Ничего определенного о нем сказать не может, вроде бы высокий и в темной куртке, видела его со спины и всего мгновение, зато услышала, как Арапченко произнес: «Вас не узнать».

– «Вас»? – насторожилась я.

– Говорит, именно так он и сказал.