Держи меня крепче (СИ)

— С чего это? — ну в самом деле, она меня разбудила для чего — чтобы обидеться?

— А с того, что твой пропитый бас звучит компрометирующе!

— У тебя солнечный удар? — да чтобы я и пила?!

— Это у тебя сейчас будет… — угрожающе прошипела она в трубку.

Я уже открыла рот для новой порции вопросов, как в меня полетела подушка со стороны кровати Сони, выбив из руки телефон, совсем забыла, что сплю не одна в комнате. Вместе с нею прилетел следом крик:

— Три часа ночи! Я спать легла полчаса назад! Может, позволишь?

Конечно, сестрёночка, спи, сколько влезет. Я только телефончик найду и по-тихому перекочую в зал. По-тихому не получилось. Так как мой телефон, выскальзывая из рук, чудесным образом включил громкую связь.

— Три ночи? Пипец. А у нас тут полдень. Неудивительно, что я сделала подобные выводы. Я о голосе. В обед подобное было бы непростительно! — с укором продолжала во весь голос словоизлияния подруга.

— Ты не могла бы тише? — шёпотом пыталась я вразумить Лесю, нервно пытаясь понять в какую кнопочку нужно ткнуть, чтобы отключить функцию мегафона.

— Если хочешь быть услышанной, добавь децибелов голосу-у-у и повтори! — она претворяется или и вправду не слышит?

— Потише говори, — возвестил её мой громкий шёпот.

— Тише? С чего это? Ты меня стыдишься что ли?!

О, боги!

— Зачем мне тебя стыдиться? Я наоборот считаю, — я уже не пыталась понизить голос, отчаявшись найти нужную кнопку.

— Что ещё за наоборот? С ума сошла совсем?

— Не сошла!

— А мне так не кажется!

— А мне кажется, что вы обе дуры из психушки! — вызверилась Соня, у которой сна уже ни в одном глазу.

— Сама такая! — не осталась в долгу, пребывая в самых оскорблённых чувствах, моя подруга.

— Это я что ли звоню перед рассветом и бужу мирных жителей? — согласна, сестрёнка, только ты ещё не знаешь, с кем связалась.

— Это я звоню и бужу, если считаю это нужным!

— Я заметила! А о существовании совести ты, наверное, и не знаешь? — конечно, не знает, даже слово впервые слышит.

— А ты слышала что-нибудь об уважении? — Леська почти визжала от негодования.

Несложно её понять. Обычно люди предпочитают с ней не связываться. Особенно после нескольких показательных выступлений, в ходе которых она вырвала одной из оппоненток больше половины волос с головы, другую отправила считать лестницы носом, а третью окунула головой в унитаз. Так что благоразумные люди с нею не ссорятся и обходят стороной, натянув обходительные улыбки. Соне об этом неведомо. А жаль…

— К кому? К тебе хочешь сказать? — Соня позиций не сдавала.

— Я говорю, улавливаешь разницу? А ещё и требую!

— Королевична, утрись, здесь твоих подданных нет, — распалялась мелкая.

— О, не будь настолько уверена! В зеркало взгляни, рабыня по жизни!

— Каждый день смотрюсь, и знаю, кого вижу в нём!

— Зарвавшегося суслика, стало быть? — ехидству подруги можно было позавидовать.

— Да нет, в моём зеркале тебя не показывают! — Соня взбесилась и пыталась вырвать телефон из моих рук, но я держала крепко, просто схватила и не отпускала.

— Конечно, там же круглосуточная трансляция дебилок! — Леся пребывала в ярости, о чём я судила по пугающим ноткам вибрации в её голосе, я же пребывала в состоянии крайней прострации, так как, с одной стороны, была счастлива, что подруги нет в комнате, а с другой стороны, мысленно посыпала голову пеплом — это же я виновата в ссоре.

Я продолжала молча заниматься самобичеванием, когда дверь в комнату самым наглым образом, без стука, распахнулась. От неожиданности, мобильник вылетел из наших рук и, проскочив в щель между матрасом и стенкой, завалился за мою кровать. На пороге, в халате цвета «апельсиновый взрыв» стоял дядя. Повязка, которую он обычно во время сна цеплял на глаза, пребывала на лбу, глаза при этом всё ещё закрытые, пытались медленно разлепиться. Поначалу безрезультатно. Всё же еле раскрыв очи, Максим изъяснил, зачем он пожаловал на огонёк. Оказывается, чтобы перетянуть между враждующими нами белый флаг, потому что наша потасовка обрела неожиданно глобальные масштабы в виде звонков пенсионеров-соседей с их чутким сном, а стены в нашем доме были тонкими. Соседи грозились вызвать милицию, ОМОН, а также до кучи МЧС, чтоб неповадно было.

— А ещё я президенту звонить побегу! — прыгала за спиной дяди реактивная Агриппина Федоровна, которая умудрилась проскочить в квартиру, когда сонный Макс открыл дверь. За глаза её величают Гриппом, хотя в пору электро-веником.

Рядом с ней с камерой носился, пытаясь быть незаметным, Сеня. Ему это не удавалось. По правде, такое рядом с Гриппом ни у кого не получалось, у неё в глаза встроен рентген-детектор.

— Главное, не забудьте доктору позвонить! — не умолкала трубка, будучи погребённой среди хлама, который при уборке я затолкала глубоко под кровать.

— А это ещё зачем? — мнительно поинтересовалась пенсионерка, переводя прищуренный взгляд с меня на Соню, пытаясь вычислить, кто из нас посмел вякнуть.

— Чтоб когда вас собаки омоновские покусают, — начала Соня.

— …а милиционеры ласково дубинками пару раз для проформы оприходуют, — продолжила Леся.