Держи меня крепче (СИ)

Возможно я бы разразилась гневной тирадой, если была бы хоть немного, на одну десятую часть, Лесей или Соней. А не поперхнулась, не закашлялась бы от горечи своих резких слов, которые начали зреть в моей голове. Парень, мой спасительный «шкаф» оказался именно молодым симпатичным представителем мужского рода, излучал всем своим видом желание помочь, а в тёплых, цвета промёрзшей реки глазах, я-то всегда предполагала, что этот цвет холоден, это же лёд, плескалось истинное переживание и даже сострадание. Наверное, именно это сопереживание растопило холод льда этой реки. Я чересчур впечатлительна. Резко захотелось утешить бедного человека, чтобы он перестал меня жалеть… и бить.

— Очнулась! — удары прекратились, уступив место широкой улыбке. — Как ты? Тебя Пушистик напугал? Согласен, он немного впечатляюще выглядит, но он самый добрый и милый пёс на планете. Могу поклясться.

А сам «добряга» продолжал пялиться в мою сторону из-за плеча парня. Слова были сказаны с должной интонацией, внушающей доверие, а может всё дело в его приятном голосе, который, я сказала бы, пропитан бархатом временами, но в целом он просто сильный, горько-сладкий, если можно так выразиться, с небольшой лёгкой хрипотцой. Такой индивидуальный. Обычно парням его возраста, на вид он мой ровесник, плюс-минус (явно не минус) пять лет, присущи совсем другие голоса. Более детские что ли. Говоря обычно, я подразумеваю лиц мужского пола из своего окружения. А голос этого молодого человека больше похож на взрослый, умудрённый жизненным опытом.

Пока я пыталась придумать вразумительный ответ, дабы не показаться партизанкой в состоянии «я сама себе язык отрезала, бе-бе-бе», из-за кустов выскочил будущий пенсионер, хозяин беглеца, который на ходу рвал глотку, громко крича на всю округу:

— Пушистик! Пушистик! Стой! Фуххх….. — наконец-то он был обнаружен.

Я дико обрадовалась, что его наконец-то уберут от меня подальше, или я сама уберусь, но, главное, не под его грозным взглядом. На моём перекошенном лице нарисовалась счастливая нервная улыбка, хотя предполагаю, она появилась ещё раньше, неосознанно, в ответ на радостную улыбку спасителя от того, что я всё же жива.

— Вениамин Аристархович! Как же вы его упустили? — парень укоризненно уставился на хозяина пёсика, отвлёкшись от меня и почёсывая за ухом у пса.

— Да я ж… Случайно всё… Не заметил… А он… Отвязался и убежал, — путанно стал оправдываться Вениамин Аристархович.

— Девушку напугал, — обвиняюще, но беззлобно заметил спаситель.

Бросая свои укоризненные замечания, которые не звучали как обвинения, скорее советы, если это вообще считается нормальным давать советы старшим, парень обернулся ко мне и ободряюще улыбнулся, взяв за руку. Моя ладошка утонула в его тёплой большой ладони, по телу приятно разлилось чувство защищённости.

— Право, случайно. Совсем… неожиданно… Простите!.. Я буду внимательнее.

— Конечно. А сейчас, вы нас простите, нужно отвести её в больницу, — он встал, аккуратно потянув меня за руку, я подтянулась за ведущим движением, словно тряпичная кукла.

— Давайте я отвезу, — не унимался лысеющий экземпляр, который, казалось, лопнет от переполнявшего его чувства вины, теребя в руках поводок.

— Нет, я сам. А вы уж с Пушистиком разберитесь. Прочтите ему лекцию о манерах, — явно шутковал парень.

— Обязательно! Прямо сейчас начну. Простите… — Вениамин Аристархович попытался зацепить поводок на ошейнике пса.

Ошейник очень изящный, выполнен под цвет шерсти, так что не заметен на её чёрном фоне. Не удивительно, что и я не углядела его сразу, решив, будто Пушистик его скинул каким-то невообразимым способом. Но пёс не давался в его руки, аккуратно изворачиваясь. У него это выходило очень неплохо, пока он не попал в цепкие руки спасшего меня бегуна. Тот ловким движением вкупе с парой ласковых слов, зацепил поводок, предварительно забрав его из дрожащих рук хозяина пёсика.

— Вот и всё, — передал он пса Вениамину Аристарховичу.

— Простите, — продолжал лебезить дяденька.

— До свидания, Вениамин Аристархович. Пока, Пушистик.

— До свидания, простите… Ах, Пушистик, Пушистик… Разве можно так себя вести? — начал он читать лекцию, видимо, восприняв слова моего спасителя всерьёз, уводя его прочь.

Парень подхватил меня под руку и повёл по дороге в обратную сторону.

— Как ты? Можешь говорить? — обеспокоенно прозвучало над ухом.

Да, теперь, вдали от исчадия моих страхов я пришла в норму.

— Да, — прозвучало хрипло, но прочистив горло, я повторила уже чётко. — Да. Всё хорошо.

— Правда? — он развернул меня к себе, чтобы заглянуть в лицо. — Ты уверена? Я всё же склоняюсь к тому, что необходимо посетить больничку…

— Нет! — слишком резко перебила я. — Никаких больниц.

— Тоже не любишь эти пропахнувшие лекарствами стены?

— Ненавижу, вообще-то.

— Понятно. Есть причины?

— Нет, это врождённое наверно. А у тебя есть?