Держи меня, соломинка!

Я остановилась, чтобы перевести дух, а заодно определиться с какой стороны начать поиски дупла. Пошла по тропинке, ведущей трем красавцам-дубам, стоящим в стороне от остальных. При этом внимательно смотрела себе под ноги. Мне хватило впечатлений, когда однажды едва не наступила змею, греющуюся на песочке.

На мое счастье один из трех дубов был с дуплом, но оно располагалось так высоко, что мне пришлось изрядно постараться, чтобы сунуть в него послание. Получилось только с подскока. Назад шла с чувством выполненного долга. Считала, что теперь я в надежных руках. Волшебный дух присмотрит за мной.

Но не тут-то было. У магазина на центральной улице меня едва не сбил мотоциклист. За шлемом не смогла разглядеть лица, но послать ему вслед крепкое словцо успела. Устыдилась, когда услышала каркающий смех. Старуха Извергиль, ждущая на крыльце сельпо, когда откроется винный отдел, показала мне всемирно известный знак одобрения – большой палец.

– Растет пополнение! – с гордостью прошамкала она, не забыв обругать «обнаглевших ***». Простонародное слово, метко характеризующее любителей однополых отношений, я никогда не рискнула бы проорать на всю улицу. Местные мужики такого баловства не понимали, а потому могли набить морду любому, кто их обозвал.

Так и случилось: мы обе застыли, когда поняли, что оскорбленный мотоциклист разворачивается и едет к нам. Извергиль со скоростью проворной белки шмыгнула за магазин, я же осталась встречать кару одна. Для уверенности уперла кулаки в бока и по примеру родственницы задрала нос на сантиметр выше положенного.

– Снежинка! Ты ли это? – мотоциклист затормозил в метре от меня и снял шлем.

– Волк?! Волчара! Какой же ты стал здоровый! – я кинулась к другу детства.

Мы не виделись лет десять, если не больше. Еще в школьные годы Волков-старший, разбогатев на фермерском деле, отправил наследника постигать знания за границей. Рассказывали, что Макс даже пытался сбежать из английского пансиона для мальчиков, но строгий отец быстро отбил охоту к своеволию. Намаявшись на чужбине, Максим вернулся, когда ему стукнуло восемнадцать, и наотрез отказался учиться где-либо, кроме России. Бабушка как-то упомянула со свойственным ей сарказмом, что после окончания аграрного университета, Волк практикует свой чистый английский с буренками иностранных пород.

– Я тебя не узнал, – он улыбался во весь рот. Темно-серые глаза лучились счастьем. – Ты стала такая… такая…

– Взрослая? – я не отставала в проявлении чувств. Губы сами разъехались в искренней улыбке. Приятно встретить старого знакомого.

– Улетная.

– Ты тоже изменился, – я потрепала его по русоволосой макушке. – В шлеме особенно не узнать. Сделался здоровым, словно бык.

– Снежинка, – он поднес руку к моему лицу и ласково провел большим пальцем по брови, – меня профессия обязывает быть сильным.

Я не думала уклоняться от неожиданной ласки, помня детскую любовь и случай, что заставил нас сблизиться. Лишь Максим имел право называть меня Снежинкой. Другим не разрешалось, поскольку это был наш и только наш большой секрет.

Однажды, когда я приехала к бабушке на зимние каникулы, Макс в порыве щенячьей нежности ткнул меня лицом в сугроб, не подозревая, что под пушистым снегом лежат ледяные глыбы. У меня до сих пор сохранилась под бровью ниточка шрама. Нас тогда обоих напугала кровь, хлынувшая из раны. Размазывая слезы, сопли и кровь по лицу, я видела, какими глазами смотрел на меня Максимка, когда фельдшер спросил, кто сотворил со мной такое зверство. Узнай правду Волков-старший, он точно выдрал бы сына. Дядя Паша был с ним слишком суров. Я соврала медработнику, что съехала головой вниз с ледяной горки.

Мой первый, пусть и детский поцелуй, тоже был с Максом.

– Вечером смотаемся в Себеж? – он похлопал по заднему сиденью. – Посидим в кафе.

Я вздохнула и покачала головой.

– Не могу. Обещала деду пойти с ним в клуб.

– А что там? Вроде дискотеки сегодня нет.

– Да так. Ерунда. Будут распределять роли в спектакле ко Дню деревни, – я махнула рукой, прекрасно понимая, что Макса, хоть он и носит прозвище Волк, в клуб никакими пряниками не заманишь. Двадцать пять лет не тот возраст, когда есть желание играть в сказки.

– Тогда завтра съездим? Или для меня всегда «нет»? – Максим склонил голову к плечу. В глазах светилось напряженное ожидание.

– Завтра смогу, – развеяла его сомнения я.

– Ты замужем? – он вдруг вспомнил, что я всего на два года младше.

– Нет.

– Жених есть?

Макс посмотрел в конец улицы, словно надеялся увидеть там ждущего меня мужчину. Будто я, такая раскрасавица, не могу ходить одна. Когда-то, еще до отъезда в пансион, Волков встречал меня у дверей дома и провожал до них. Мы ходили только вдвоем. Держались за руки.

Наткнувшись взглядом на Извергиль, Максим усмехнулся – старуха показала ему средний палец. Неугомонная. Я замялась, не зная, как ответить на вопрос. Есть у меня Андрей или нет?

– Понятно. Есть, но не здесь, – Волков понял заминку по-своему.

Я неопределенно пожала плечами.

– Я пошла. Бабушка будет беспокоиться.

– Хочешь подвезу?