Держи ухо востро

— О, у меня есть очень интересное предложение, — подмигнул он и придвинул свои губы к моему уху. Судя по всему, он хотел мне что-то сообщить по секрету, и я не стала сопротивляться его намерениям.

— Если мы сейчас пойдем ко мне и выпьем маленькую бутылочку русской водки, — он поднял вверх указательный палец правой руки, — то я подарю вам маленький презент.

Как честная девушка, я должна была возмутиться его предложением, но как секретный агент я не могла потерять такого шанса.

— А вы будете хорошо себя вести? — погрозила я ему пальчиком.

— Папаша Курт никогда не обижает девочек, — ответил он и подозвал официанта.

Номер Раушенбаха находился на третьем этаже довольно приличной гостиницы. Я сама остановилась неподалеку, в нескольких метрах от здания аукциона, и по пути к Раушенбаху мы прошли мимо моего отеля.

По пути Курт купил бутылку «Смирновской» и непременный тоник. О закуске уже не могло быть и речи, тем более что в баре мы совсем недурно перекусили.

Не успели мы войти в номер, как Курт скинул пиджак и скрылся за дверью туалета. Пиво — незаменимый напиток для секретных агентов.

Я достала у него из кармана уже знакомый мне бумажник и пересняла на пленку не только фотографии, но и документы Раушенбаха и даже несколько визиток его деловых партнеров. Больше ничего интересного у него в карманах не было, и, положив бумажник на место, я присела в удобное кресло у окна и огляделась.

Номер представлял собой точную копию того, что я покинула сегодня утром, отправившись на аукцион, разве что на стене висела другая картинка и шторы на окнах были не кремовые, а салатовые.

Выйдя из туалета, Раушенбах предложил мне открыть бутылки, а сам достал из бара длинные стаканы и сполоснул их прежде, чем поставить на стол.

Мы смешали водку с тоником, добавили туда немного льда и, откинувшись на спинку кресел, приготовились к продолжению праздника.

В номере был кондиционер, и после шумной и знойной улицы Курт наслаждался тишиной и покоем.

— А чем занимается ваш сын Пауль? — спросила я.

— О, Пауль, — со значением произнес он. — Пауль у меня очень умный мальчик. Он — искусствовед. Но сейчас он занимается коммерцией. И его бизнес никак не связан с искусством.

У меня возникли некоторые сомнения в достоверности этой информации, но я не показала виду.

— Россия сейчас — это настоящий Клондайк. Там можно за пару лет сделать целое состояние.

— У него там свое дело? — спросила я, не обратив внимание на то, что Одессу Курт считает Россией.

— Нет, пока он работает в чужой фирме. Это очень солидная компания, и Паулю есть чему в ней поучиться. А со временем, я надеюсь, у него будет свое дело. Он очень неглупый мальчик.

Я предложила за это выпить, и Курт с благодарностью посмотрел на меня.

Первый же стакан водки настроил его на философский лад, и он произнес с задумчивым видом:

— Мог ли предположить мой отец, что его внук будет работать в том самом городе, в котором он чуть было не сложил голову?

— Он воевал на восточном фронте? — уточнила я.

— Девочка моя, — вздохнул Раушенбах, — три года он кормил вшей в России и скончался несколько лет назад от старых ран.

— Мой дедушка тоже воевал в России и чуть было не погиб под Сталинградом.

Самое интересное, что это действительно было так, именно под Сталинградом он получил свой первый орден. Орден Красного Знамени.

Курт печально кивал головой и пил водку с тоником маленькими глотками. Видимо, он начал приходить в себя после пережитого им сегодня потрясения и, надо сказать, выглядел теперь намного серьезнее и умнее.

— Расскажите мне о России, — попросила я. — Вам там понравилось?

— Я был там всего несколько дней… Был у Пауля в гостях…

И он рассказал мне, что поездка в Одессу поразила его. Он всю жизнь представлял себе Россию по рассказам отца. И то, что он теперь увидел своими глазами, совершенно не вязалось с этими рассказами.

— Мне бы очень хотелось побывать в Одессе, — сказала я, когда он закончил свой рассказ.

И мы снова пили с ним водку. И через некоторое время Курт опьянел, начал шутить и хохотать над своими шутками.

Судя по всему, я ему пришлась по душе, и он загорелся идеей познакомить меня со своим сыном, а через полчаса уже намеревался нас не только познакомить, но и поженить. И чем больше я смущалась при этих словах, тем больше ему правилась эта идея.

— Марта, вы с Паулем созданы друг для друга. — наконец заявил он и достал из шкафа большой чемодан. Порывшись в нем, он вытащил кикой-то предмет, завернутый в толстую белую бумагу, и положил его на столик рядом с бутылкой водки.

— Я обещал вам небольшой презент, — торжественно произнес он, — и я не забыл об этом. Папаша Курт помнит все свои обещания. Вы собираете русские иконы?

— Да.

— У вас большая коллекция?

— Не очень.

— Считайте, что в ней стало на одну икону больше, — сказал он и развернул бумагу.

Передо мной лежала икона. На ней была изображена Богоматерь с младенцем Иисусом. Я не ожидала ничего подобного и совершенно растерялась.

— Ну что вы… Я не могу принять такого дорогого подарка.