Держи врага ближе

Киваю, запоминая новое и мысленно занося в посвященный Эйджу уголок сознания полученные сведения. Почему-то возникает чувство удовлетворения и, немного поразмыслив, я прихожу к выводу, что ощущаю его я потому, что мне одной теперь известно то, что осталось за страницами сюжета. Какая глупая причина для самодовольства!

Эш тем временем открывает бутылку фруктового вина и разливает по бокалам.

- Будешь?

Не отказываюсь и пригубляю напиток. Сладко и терпко. Внутри разливается тепло, холод постепенно покидает мое тело. То, что было нужно. Сытный ужин и немного алкоголя.

- Сколько лет ты жил в деревне? Что ты там делал?

Полковник делает глоток вина, улыбается и произносит с хитринкой в голосе:

- Откровение за откровение.

- ….Ладно.

Смело соглашаюсь на его условия, про себя гадая, какие великие тайны он хочет узнать. Должно быть, ко мне у героя накопилось немало каверзных вопросов.

Но Эштон меня удивляет.

- Почему ты так обошлась с роялем? Когда уехал, часто вспоминал эту историю и мне не давало покоя, чем мог огорчить девятилетнюю девочку музыкальный инструмент.

Вопрос Эша будит во мне воспоминания.

Да, я рассказала ему, что пробралась в домик садовника и стащила топор, которым и искромсала рояль так, что его нельзя было починить и оставалось только избавиться. После этой экзекуции нового инструмента на месте старого не появилось.

- Я была жадной, хотела той жизни, что не была мне предначертана. Глядя на рояль, каждый раз ощущала несбыточность собственных надежд и угнетенность. В тот день мне пришлось понять, что пора повзрослеть.

Эш сверкает глазами, но не комментирует и отвечает на мой ранее заданный вопрос:

- Я был единственным ребенком в семье. Мы недолго жили в деревне, я мало что помню с тех времен. Отец присоединился к одному из местечковых орденов, мы перебрались в городок, служивший провинциальным центром.

- Что было дальше? – спрашиваю я и делаю большой глоток вина из принесенного Эшем бокала.

- Почему ты выбрала боевой факультет? Это из-за наследия семьи?

Откровение за откровение, верно. Это правила нашей игры.

Брюнет садится поудобнее и пару минут мы сидим молча, вслушиваясь в усиливающиеся за окном порывы ветра. Темнеет. Надо бы засветить лампу или разжечь камин, но вино сделало свое дело, мои конечности налились слабостью, двигаться не хотелось.

- Меня тренировали с самого детства. Я хорошо обращалась с мечом, хотя это не особо мне нравилось. А потом… - пожимаю плечами и отвожу взгляд, смущаясь из-за пристального внимания Эша. – Ты же знаешь, что есть закон, по которому женщина может обрести самостоятельность и независимость от семьи, если заслужит право на оружие? Вступить в орден или начать карьеру в армии…

Мужчина допивает остатки вина в своем бокале и наливает себе еще.

- Мой отец, говорили, что я на него очень похож…и совсем не имею сходства с матерью. Раньше это казалось ей забавным, но потом…Мы переехали и дела шли хорошо, лучше, чем в деревне. Родители были заняты, отец служил в городском патруле, мать помогала на кухне в местном трактире, денег было немного, но на жизнь хватало, они подумывали о втором ребенке…Он учил меня обращаться с клинком, в целом, то было неплохое время.

Эш замолкает, а мне становится еще любопытнее, что случилось дальше. Как он оказался в столичном сиротском доме? Заметив, что мой бокал тоже опустел, полковник снова наполнил его вином.

Я неплохо переношу алкоголь, едва ли с такого количества некрепкого питья могу опьянеть, поэтому, не стала его останавливать и снова пригубила фруктовую сладость.

- Зачем тебе была нужна эта независимость?

Я перевела взгляд с его лица – каким-то образом я снова и снова запоздало спохватывалась, что откровенно на него пялюсь – уставилась безжизненно на прислоненные к стене в углу мечи.

Один был моим, а другой…что ж, по сути, тоже моим, я же его купила, раз уж в качестве подарка его не приняли и спустя время категорично вернули обратно.

- Аристократки ведь живут под опекой, о них заботятся слуги и вообще все вокруг, - поясняет Эш свой вопрос, хотя мне и без этого очевидно его недоумение.

- В большинстве семей этого круга так и есть, - соглашаюсь я, вспоминая подруг.

Девчонкам не нужно было переживать. Их семьи любили их и всячески баловали, они бы никогда не оказались проданы насильно замуж, их интересы учитывались, у них был выбор. То, что мне не давало покоя, гнало отчаянно вперед, им было не понять.

- Но…со мной немного иначе.

Делаю еще один глоток.

Насыщенная сладость тает между губами, перетекает в конечности и кости, органы, казалось, пропитывались этой алкогольной сладостью, мариновались, дышали вкусом вина.