Держи врага ближе

- Это изречения одного мудрого человека - основателя вашего змеиного логова. Какая непочтительность! Назвать заповеди собственного недо-ордена бреднями сумасшедшего! –поцокав, качаю, головой.

- Не лезь, девка, куда не просят, - шипит мужчина с кнутом на перевес. – Пока пацан не замолит о прощении, мы не уйдем.

- Он уже, не меньше десяти раз. Если бы только мог, то и вслух бы извинился.

Внимание всех присутствующих возвращается к несчастному торговцу яблоками, который за время моих изречений успел собрать половину урожая обратно в корзину. Маг земли? Иначе объяснить такие свежие плоды весной невозможно.

Движения рук юноши, которые можно было принять за конвульсии психически нестабильного человека, приобретают теперь для других смысл.

- Он – немой, - говорю очевидное. – Не в высокомерии дело.

Казалось бы, абсурдная ситуация должна теперь себя изжить, но после моих слов приобретает только более жестокий окрас.

- Дарргова тварь! – ревет вдруг яростно стражник.

Змееносец заносит шипастый хлыст, но целится он не в меня, а в сидящего на земле паренька. Когда обстановка начала приобретать ясность, он по-прежнему упрямо не собирался отказываться от злокозненного намерения навредить неповинному ни в чем и уступающему в силе и положении человеку, которое вероятно вынашивал с самого начала.

Вот как. Значит, просто предлог. Эти двое просто искали предлог притеснить жалкого, по их мнению, мага земли.

Из-за каких-то предубеждений и предрассудков магов-стихийников, особенно тех, что обладают даром выращивать растения и ухаживать за почвой, как не снилось простым людям, частенько продолжали называть темными, поклоняющимися мраку. Их осуждали, унижали, убивали словно скот при первой возможности.

После свержения тирана и наступления мирного времени люди не забыли о древе смерти, искусственно выращиваемом перешедшими на темную сторону магами земли. Ненависть к ним еще нескоро сотрется из людской памяти. Многие из них присягнули на верность тьме и стали темными. Но многие – это не все.

От остальных, тех, кто сохранил свою душу, люди избавлялись сами. И продолжают даже сейчас, когда уже минуло столько лет.

Рано или поздно такое не может не аукнуться.

Жаркое лето, неурожай, нехватка продовольствия, солдаты, которые гибнут на фронте вовсе не от меча врага, а от голода; бушующая в столице холера, гниющие трупы на улицах неблагополучных районов города, которые некому убрать…Злой ли рок это был или дело наших рук? Нашего молчания, когда на глазах продолжает происходить вопиющая несправедливость?

Будь в империи достаточное количество магов земли, будь людская ненависть менее категорична… удалось бы избежать кризиса?

Шипы вонзаются в плоть, боль поперек спины вспыхивает с такой силой, что затмевает все прочее. Стискиваю зубы, но подавить рык боли, рвущийся наружу из глотки невозможно. Какой бы мучительной не казалась эта пытка, о спасении чужой жизни я нисколько не жалею.

28

Форму академии на мне и Эштоне должны были уже давно заприметить, всем известно, что позволить себе обучение могут в этом заведении далеко не все. А значит, что…

- Уходим! Сейчас же! – стражники, судя по всему, пришедшие в себя из-за вида крови, наконец прозрели и испугались.

Жалкие трусы. Но возмездие не заставит себя долго ждать, помяните мое слово!

Поддавшись панике бравых охотников за правопорядком, толпа зевак тоже быстро рассасывается. Мало ли, вдруг детишки - аристократы, тогда беды не миновать, хех. Дело начало приобретать серьезный оборот, а очевидцем или свидетелем становится никто не желает, мало ли, сделают еще крайними. Кто их знает, этих дворянских выродков?

Размыкаю руки, которыми, прижав к себе торговца яблоками, закрыла от смертоносного удара кнутом телом.

- Ты в порядке? - спрашиваю у мальца и повторяю жестами.

Тот, ошарашенно взирая на меня снизу вверх, быстро кивает головой. Рот его открывается и закрывается, но паренек не издает ни звука.

Должно быть, я сейчас выгляжу не шибко хорошо. Втянув сквозь зубы побольше воздуха, собираюсь с силами и встаю с колен, уперевшись левой рукой о собственное бедро в качестве опоры, протягиваю руки молодому магу, но подняться ему помогает подоспевший к нам Эш.

В нос ударяет запах крови. На спине под рубашкой и серым мундиром расползается влажное пятно. В десять, нет, в сто раз больнее пореза на шее от клинка Руди, но не смертельно.

Эйдж молча смотрит, как мы с пареньком обмениваемся жестами. Мальчишка поднимает с земли корзину и убегает прочь.

- Ай-ай! Может поможешь? – смотрю на мрачного главного героя.

Я едва стою.

Эш мрачнеет еще больше, глядит неодобрительно, но все же подходит ближе и закидывает с неожиданной осторожностью мою руку себе на плечо.

- Если знаешь, что в итоге будет больно, может, перестанешь вести себя столь безрассудно?