Держись и пиши

А теперь посмотрите на написанное с точки зрения вечных сюжетов. Что делают люди, когда они едят вместе? Что это за мотив? Совместная трапеза отсылает нас к теме причастия. В большинстве религий вы найдете обряд или церемонию, в которой единоверцы едят вместе. Это символ объединения, мира, причастности к чему‐то большему, соединенности, доверия.

В том, как люди едят, видно и их самих, и их отношения. Предательство во время трапезы выглядит хуже, чем просто предательство. Именно поэтому в литературе совместная еда так часто выступает фоном: если отравить кого‐то, то за едой – то есть в момент кажущегося единения; если устроить скандал, то за обедом, когда все должно бы идти мирно; если отречься и предать – так за Тайной вечерей.

Чувствуете, как ваша сцена обретает символизм? Посмотрите внимательно на отношения ваших героев. О чем они? Заострите эту тему, используя метафоры или сравнения (например, если вы описываете ужин влюбленных, вы можете изобразить еду, используя чувственные и эротичные образы, а если в вашей сцене происходит борьба коллег за власть – использовать военные метафоры). Отредактируйте текст, держа в голове мотив причащения. И посмотрите, что получится.

Глава 5 Миф о мериле ценности Или: это не считается!

Когда я была подростком, я писала стихи. Одни из них, как джинн из лампы, выскакивали, стоило мне потереть ручку. Другие рождались долго и переписывались не раз. Какие я ценила больше?

Если быть честной, те, что дались мне легко, я считала безделушками. А те, над которыми приходилось думать – серьезными работами. Моего мнения не меняло то, что газеты брали в печать в основном «легкие» стихи. Или что моя подруга переложила стихотворение, написанное за полчаса, на музыку – и наша компания любила петь его под гитару. Ровно наоборот: мне было стыдно, что именно эти стихи стали популярны (наверное, из‐за музыки и манеры исполнения!) – и я взяла с подруги слово, что она не выдаст, кто автор.

Когда меня просили прочесть что‐то, я не задумываясь выбирала то, что далось мне с трудом.

«Здесь мерилом работы считают усталость», – пели тогда Наутилус Помпилиус. И это было про меня.

Прошло много лет, я взяла не одну консультацию у психолога, прежде чем смогла увидеть, как обесцениваю свою работу. Слагаемые в этом уравнении легко меняются местами: можно точно так же обесценивать тексты, которые вы много раз редактировали, говоря себе, что они искусственны. Можно вообще не ценить своих стихов, а ценить лишь прозу. Или наоборот.

Но правда в том, что дух дышит, где хочет. Что то, как родился текст, не определяет его качества. Что тексты рождаются каждый по‐своему, и лучше быть открытыми и восприимчивыми к любым сюрпризам.

Это же касается и пиявочного вопроса «Писатель ли я?». Пиявочного потому, что он обесточивает вас. Этот вопрос – отличная среда для обесценивания. Вы можете думать, например, что, если ваша основная работа не связана с текстами, вы не писатель. Или если вы пишете нерегулярно, то вы не писатель.

Если без оценки не обойтись, я предлагаю другой критерий. Каждый раз, когда вы садитесь за компьютер и пишете или редактируете, вы – писатель. И дело не в том, кем вы работаете и сколько времени у вас остается на творчество. Дело в вашей приверженности.

Если идут годы и вы не оставляете затею писать, вы – писатель. Если, заботясь о детях и стареющих родителях, вы выбираете не уснуть или посмотреть сериал вечером, а открыть файл со своим текстом, чтобы поработать над ним хоть полчаса, вы – писатель. Если, думая о книге, вы заботитесь не о том или не только о том, как ее продать, но о том, чтобы она получилась очень хорошей, вы – писатель. Если вы видите истории в каждом дне, вы – писатель. Если иногда вы отказываетесь от чего‐то, чтобы сберечь время для своего текста, вы – писатель.

Пусть ваш внутренний голос не будет похож на голос судьи Дзержинского суда Савельевой Е. А., которая вела дело Бродского в 1964 году. Вы читали эту стенограмму, записанную Фридой Вигдоровой?