Держись от меня подальше

— Вот мы и на месте, — он заглушил мотор и отстегнулся, разворачиваясь ко мне всем корпусом. Его серьёзное лицо хотелось потрепать по щекам и попросить улыбнуться. Я хотела что-то сказать, но он прижал свой указательный палец к моим губам:

— Тс-с! Оливер и Егор взрослые мальчики, оставь им их отношения. Не спорю, у Ольки раньше проблем раньше было выше крыши, и сейчас он не в лучшей форме. Но я вдруг понял, что потакать его капризам — только усугублять, — он замолчал, смотря мне в глаза, спрашивая, согласна ли я с ним.

— Наверное, ты прав, — вынуждена была я согласиться под напором голубых ледников.

Его правая рука потянулась к моей щеке, и он её легонько погладил подушечками пальцев, на его губах медленно расцвела улыбка:

— Такая мягкая.

Я давно заметила, что он неровно дышит к моим щекам, развратник. Щекоблуд.

Он заправил мне за ухо выпавшую прядь и скользнул тыльной стороной пальцев по щеке, слегка царапая костяшками, я ойкнула от неожиданности, он извинился вновь и убрал руку. Извиняющийся Артём — это нечто с другой планеты.

Он пригласил нас покинуть машину. И попросив подождать, даже сам открыл мне дверь, подал руку. Если бы зажглись софиты и зазвучал переливчато оркестр, я без раздумий согласилась бы на танец. Снова.

Или я танцевала в ту ночь не с ним?

Этот момент до сих пор оставался для меня загадкой. В какие-то моменты я знала точно, что это был Артём. А иногда меня смущало воспоминание, как Оливер схватил мою руку тогда в «Crazy World» и разглядывал тату. Увидел ли он тату и понял, что танцевал со мной? Мысли читать я не умела, а спрашивать стыдилась.

Но мой ДСЧ всё равно уехал по своим личным непонятным мне причинам, и оставалось только смириться. Возможно, Артём прав, и не стоит лезть туда, куда не просят.

— Пройдёмте, миледи, — он подарил мне очаровательную улыбку, и я спрыгнула прямо ему в руки.

Не хотелось разрывать контакт, но он сделал это сам, приглашая взять его под руку, и повёл к портовой набережной. Разбитую дорогу освещали фонари, в колдобинах могли застрять каблуки, и я радовалась, что была не на них. Хотя тогда мог появиться шанс вновь оказаться на его руках.

Вдруг раздался какой-то глухой стук и за ним плеск в том направлении, куда мы шли. Я честно испугалась. Это место никогда не имело доброй славы, в преступной сводке, которую с утра проглядывал дядя Коля (семейство Радуга твёрдо решили жить с нами до самой свадьбы, дабы бдеть за брачующимися чадами и не допустить досвадебного греха), частенько рассказывали о нападениях, удачных и не очень, об убийствах, о зверских расправах, совершённых здесь.

Артём чертыхнулся сквозь зубы, но шагу не сбавил, и я повисла на его руке, всем своим весом пытаясь остановить:

— Мы же не пойдём туда?

— Почему? — удивился он, приостанавливаясь. — Как раз туда нам и надо.

— Ты сумасшедший, — раскрыла я ему глаза на самого себя, — это плохое место.

— Это порт, а не чертоги китайской триады, — закатил он глаза.

— Ещё скажи, не стриптиз-клуб, — буркнула я и зарделась.

— Ты что, не любишь стрип-клубы? — деланно вылупил он глаза на меня. — Все их любят.

— Всё, хватит паясничать. Я слышала много нехорошего о порте. А сейчас слышу подозрительные звуки: какое-то бултыхание…

— Бултыхание в порту — очень подозрительно, — продолжал насмехаться он.

Препирания не дали ровно никакого эффекта, разве что Артём стал нервознее, но упорно продолжал тянуть меня в сторону странных звуков. Его будто магнитом влекло к опасностям. Например, ко мне. Свадьба — всегда опасность для молодого человека. Но тут нам обоим не повезло.

Мы прошли ещё метров десять, и тут он предложил завязать мне глаза. Мало того, что я опасалась идти туда с открытыми глазами, так он удумал удвоить мои страхи. Ещё бы мешок мне на голову надел, чего мелочиться. А потом на плечо, и вперёд вершить женоубийство.

Я решительно была против.

— Ну, Лен, ну, пожалуйста, — сложил он руки в молитвенном жесте, губки бантиком, бровки домиком, в глазах пляшут шаловливые бесенята. Я опешила от представшей картины. — Давай завяжем твои глазки.

«Кто этот человек?» хотелось кричать мне. Но мне он очень нравился.

— Артём, ты странный. Место странное, — всё же решилась я быть честной. — Ты ведёшь себя… необычно…

— Я странный и веду себя необычно? — переспросил он холодно.

Его взгляд потух, меж бровей залегла морщина. Более привычный Артём, но мне хотелось рядом того, который исчез в одно мгновение моими неосторожными фразами.

— Нет, прости, — я стала заламывать руки, он развернулся и пошёл прочь. — Подожди, Артём.

— Мне кажется, ты всё сказала.