Держись от меня подальше

Ровно в два часа дня я ждала его под жарким июльским солнцем на ступенях у входа в дом культуры. Увидев меня его лицо озарила счастливая улыбка, и он был безумно красив в этот момент, что у меня защемило в груди. Артём припустил ко мне вприпрыжку, махая букетом из огромных ромашек, а я держала в руках злосчастный пирог и старалась изо всех сил не плакать. Макияж был отличным этому пособником.

Я стояла напротив него и удивлялась, как он смеет смотреть мне в глаза. Как смеет улыбаться и тянуться за поцелуем. Я отвернулась, подставив холодную щёку. Он непонимающе скользнул по моей скуле горячими губами. И удивлённо замер на ступеньке ниже.

Как и во сне, я была восхитительно одета — Леся дала мне красное платье-футляр с открытыми плечами, волосы забраны в аккуратную причёску, накрашена не броско, но привлекательно, на ногах те cамые убийцы-каблуки, подаренные щедрой подругой. Это будто была и не я. Но я чувствовала, что приди сюда обычная Лена, она не справится.

— Всё хорошо? — нахмурился он моему нетипичному поведению. — Ты очень красивая сегодня.

— А вчера была не очень? — вскинула я бровь, тон мой был холоднее стали.

— Ты каждый день красивая, но сегодня особенно. У нас сегодня какая-то дата, и я пропустил? — он стал считать на пальцах, но числа в красивые даты не складывались. — Блин, давай, колись, малышка.

Он потянулся ко мне руками в желании обнять, я всучила ему в руки пирог. Ромашки полетели на ступени.

— Это тебе. Прощальный подарок. Сегодня день нашего расставания.

— Что? — он прекрасно расслышал, но не поверил.

Он не верил, что я могу поставить точку в наших отношениях. Что я посмею сказать ему «нет». Но в платье цвета свежей крови (от сравнения мимолётно закружилась голова, но я с этим справилась) я ощущала себя воинственно, словно валькирия, идущая в свой последний бой.

— Ты слышал, — слова давались тяжело.

— Что на тебя нашло? — он начинал осознавать, что я не шучу.

— Всё давно к этому шло, — пожала я плечами. — Ты же сам понимаешь, мы не пара.

— Я думал, мы хотим попробовать быть вместе.

— Попробовали — не получилось.

— Всё же было хорошо!

— Может это тебе было хорошо?

Сначала мне было сложно изображать безразличие, но холод рождался из пепла, из чёрной воронки, которую оставил после себя цветок-убийца. Он заполнил мою голову и тело, заставив его одеревенеть и не чувствовать собственных конечностей.

Артём поставил свой подарок на ступени и схватил меня за локти. Я будто не чувствовала тепла его ладоней, и отвечала на автомате колкости, предназначенные меня защитить, я уверенно смотрела ему в глаза, замораживая оттаявшие ледники. Я не была никакой Эльзой, обладающей магией холода, но сейчас его во мне было много.

— Нам было хорошо. Нам! — он контролировал силу, с которой сжимал локти, но голосом совладать не мог. — Это нам было хорошо. Что ты делаешь?

— Нас не существует, пойми. Мне не нужен рядом ненадёжный человек, — каждая фраза попадала в цель, он недовольно морщился. — Как я могу доверять бабнику? Твой удел — фейковая любовь, — вспомнились мне слова бабули. — Ты даже не понимаешь, что такое искренность.

— Это я не понимаю? Как ты смеешь так говорить? И я не бегаю за другими девками.

— А девки были бы рады. Кобель, — выплюнула я ему в лицо.

— Ну, так пойду найду себе суку, — холод в словах был одной температуры с холодом глаз, а руки сжались сильнее, причиняя слабую боль.

— Отпусти меня.

— Больно? — в голос скользнула забота, он ослабил хватку, и я отряхнула локти.

— Противно.

— То есть ты хочешь сказать, что я тебе противен? — он опустился на ступень ниже.

— Именно.

Шер сжимал руки в кулаки, играл мускулами, и со всей дури пнул несчастный пирог, тот разлетелся по ступеням бордовыми пятнами, поверх которых улеглись полетевшие следом за ним белые цветы. Как смешно, что раньше я боялась его в гневе. Тигр в гневе, умора. Он максимум — котёнок, который пытается снискать внимания каждого, но сам при этом шкодит, роняет ёлки, ходит мимо лотка и растаскивает еду по квартире. Такой котёнок может вырасти только в самовлюблённого кота. Хозяева своих котов любят, а вот гости не очень.

— Это из-за твоего соседа, того уголовника? — вспомнил Шер моего неудавшегося жениха.

— Фео?

— Да хоть Финист Ясный Сокол, — он чуть не захлёбывался взыгравшей ревностью, которая отважными пингвинами штурмовала ледники его холодящих глаз. — Что у тебя с ним?

— Да хоть бы и так? — я не планировала ни соглашаться, ни отрицать. — Тебя это не касается.

Самая лучшая ложь — это та, которую ты придумал себе сам. Тёма допустил себе, что я расстаюсь с ним из-за Феоклиста — пожалуйста. Я ведь тоже поверила в то, что сама себе придумала, что Артём мне не врёт. Может мне и правда стоило приглядеться к соседу. В нём хотя бы было постоянство: «украл, выпил, в тюрьму», как говаривали в кино. И он не врал.

— Ты сошла с ума? — вены мужа вздувались, лоб покрылся испариной.

— С тобою сложно не сойти, — я натянула фальшивую сухую улыбку на лицо, презрительно щуря глаза, и это взбесило его ещё сильнее.