Держись подальше! (СИ)

— Я еще не закончила, — возмутилась Алекса, — мне нужна ванная!

— Пользуйся, я тоже нового ничего не увижу, — как ни в чем не бывало ответил брюнет и, плеснув в лицо водой, достал из ящика бритву.

Алекса удивлённо обвела глазами опасный предмет. В руке парня оказалась не привычная Джиллет, а похожая на нож, с одним лишь острым лезвием бритва. Разве такими кто-то еще бреется? Ею можно лицо изуродовать, если не знать, как правильно пользоваться.

Фостер хмыкнула, заставляя карие глаза остановиться на ней в отражении. Широкая бровь вопросительно изогнулась. От той нежности, что на короткое мгновение появилась в парне еще позавчера, и следа не осталось.

— Бутафория? — кивнув на бритву, прищурилась Алекса.

Паша не сразу понял, о чем речь. Перевел взгляд на собственную руку, держащую идеально острую сталь, и снова взглянул на Алексу. Не менее цинично произнес, обведя ее образ головой:

— А это тоже бутафория? Все по себе судишь?

— О чем ты?

— О тебе.

Мраморные глаза сузились, наполняясь яростью.

— Ты меня не знаешь. Сам же каждый раз пытаешься казаться одним, а на деле оказываешься совершенно другим. Не удивлюсь, если и сейчас играешь, и эта вещь не настоящая.

Мужские черты лица ожесточились, глаза потемнели. Алекса физически почувствовала, как его деланное равнодушие испаряется. Паша склонил голову на бок и потянул уголок губ в сторону. Приподнял бритву, чтобы неторопливо провернуть ее в пальцах.

— Проверим?

Не дожидаясь позволения, резко выбросил свободную руку, хватая Ал за топ и рывком притягивая к себе. Врезавшись в голое мужское тело, девушку взорвало изнутри опаляющими ощущениями. Охнув, Фостер собралась на него накричать, когда холодное лезвие внезапно коснулось ткани ее пижамы и без особого усилия поехало вниз. Дыхание сбилось комком в легких, сердце споткнулось и замедлило ход, боясь лишний раз дернуться, так близко острие прошло к коже и разрезало любимый атлас. Края разъехались в стороны, обнажая грудь с напряженными сосками.

Господи, ненормальный!

— Ты больной! — крикнула Ал, эмоции которой закрутило в воронку ярости. — Ты мог меня поранить!

Забыв о том, что стоит к Паше слишком близко, она ударила его в грудь. Этот гранит даже не сдвинулся с места.

— Павел… — раздалось приглушенно откуда-то извне, заставляя Фостер замереть на месте. А спустя долю секунды раздался стук в дверь, но не ванной, судя по звуку, а в одну из спален. — Павел?

Глаза Ал испуганно расширились. Сердце ухнуло вниз, когда Фостер узнала голос отца. Он уже прилетел?

— Алекса, дочка, я войду? — на этот раз глава семейства окликнул ее

— Пап, я скоро выйду, — крикнула, наблюдая за тем, как Паша без стеснения скидывает трусы и входит в душевую кабину.

— Да я только спрошу у тебя. Ты не..

Дальше она не услышала, потому что в душевой кабине зашумела вода. Сердце камнем ухнуло вниз. Черт, черт, черт!

Из-за размера помещения услышать говорящего за дверью из-за шума воды было невозможно, поэтому Фостер с отцом ещё давно разработали такую схему: если ему нужно о чем-то спросить, а она в душе, мужчина приоткрывал дверь, но не входил внутрь. Так они могли слышать друг друга.

И вот сейчас казалось катастрофой, если отец вдруг случайно заглянет и увидит любимую дочь в изрезанном в хлам топе. Как она объяснит это зрелище? Чертов Паша! Паника охватила с головой.

Покосившись на темное стекло душевой кабинки, особо не раздумывая, Ал раздвинула дверцы и вошла внутрь под горячие струи воды. Паша обернулся, зацепив ее плечом, а девушка, стараясь не смотреть вниз, накрыла его рот ладонью.

— Да, пап? — крикнула, не разрывая зрительного контакта с темными глазами.

— Доброе утро, — раздалось снаружи, вынуждая сердце забиться часто-часто.

— Доброе, пап. Ты когда прилетел? — ответила, вложив в голос лёгкость. Паша прищурился и мотнул головой, сбросив прохладную ладонь.

Полчаса назад. Слушай, ты не видела Павла? Мне показалось, он входил в свою комнату, но там его не оказалось.

— Нет, не видела, — все также непринуждённо выпалила блондинка.

По коже мурашки бежали от воды и близости того, кого она якобы не видела.

Лгунья мелкая, подумал Дуб.

— Ладно, если увидишь, передай, чтобы зашел ко мне.

— Хорошо.

Несмотря на всю беззаботность в тоне, лицо стервы было напряжено. Судя по звуку, дверь закрылась, но Паша не собирался покидать душевую кабину. Взгляд парня проследовал по стекающим вниз по груди, соскам, животу каплям, ласкающим кожу, которую точно также позавчера ласкал он сам. Стиснул челюсти вспоминая, как девчонка стонала тогда и хваталась за него, прижимаясь всем телом.

Утопленная ночью в виски ярость снова оскалилась, выпуская клыки и грозясь вцепиться в глотку.

— Вот именно об этой бутафории я и говорил, — сказал хрипло, делая шаг вперед и заставляя девушку вжаться спиной в разъездные дверцы.