Держитесь, маги, я иду! (СИ)

– А чем грозит мне это замужество? И почему именно сына, не дочь?

Лекарь-маг Авар Лютен внимательно заглянул в умоляющие, встревоженные голубые глаза, и начал рассказывать.

Смысл его рассказа, как поняла его Настя, заключался в следующем: этот мир, с названием 'Доин, создали боги-близнецы: Донатос и Доната, мужское и женское начало, вечные янь и инь. И заселили они его тварями разными, разумными и неразумными. К разумным расам относились люди, горные и степные тролли. А над всем живым высшей расой были поставлены маги, призванные следить за равновесием в природе, предотвращать различные природные катаклизмы и помогать развиваться своим менее разумным собратьям, то бишь, людям и троллям. И даны были этим магам способности: кому дар управления стихиями, кому дар общения с животными, кому целительский, а кому и дар силой живой растения питать и способствовать их росту и плодоношению. В каждом маге был только один дар: маг-стихийник никак не мог быть еще и создателем амулетов (с даром передачи магической энергии неживым предметам). Но забыли маги о своем призвании, возгордились сверх меры всякой, стали притеснять малые народы. Донатос поддержал магов в желании абсолютно властвовать на планете, а Доната за других разумных заступилась, да напомнила, для чего изначально магов создали. Переругались боги между собой и развязали в этом мире большую войну. И Донатос с магами победил людей да троллей, поддерживаемых сестрой его богиней. Так и остались маги у власти. Но Доната не зря свою манну небесную ела: забрала она у расы магов свое инь изначальное, и перестали у них женщины рождаться. Маги в ответ все храмы богини в мире порушили, один только остался, тот, что здесь, недалеко от столицы, стоит, ибо поздно заметила злодейства их богиня, лишь последний храм силой своей укрыть успела. Теперь имя Донаты в этом мире под негласным запретом, и жриц у нее совсем мало и редко пополняются их ряды. А маги вынуждены стали брать в жены женщин человеческих и стали рождаться у них опять-таки сыновья (проклятье богини – вещь долгоживущая). И все бы было не так плохо, если б не одно 'но'. Организм магов не идентичен человеческому и выделяет вещество, которое самим магам позволяет управлять своими способностями, а при попадании в организм человека действует, как очень сильный наркотик (да, именно наркотик, даже слово такое в их языке имелось, хоть и звучало, конечно, иначе). Когда люди были лишь слугами, то и проблем не было: со слугами гордые маги не целовались, сексом не занимались, из одного стакана не пили. А вот с женами беда вышла. С первого же поцелуя начинали они чувствовать неодолимую тягу к мужу своему, да так, что про все на свете забывали, только о контакте и новой дозе этого интим-наркотика думали. А последствия, как и при регулярном приеме любой наркоты: обеднение и ослабление психики, утрата эмоций, психопатическая деградация личности, при которой все мысли и силы человека подчинены одной цели – найти и употребить наркотик. Через пару лет женщины становились полными, хотя и весьма здоровыми, идиотками. Видно, физическое здоровье эти магические феромоны не задевали, зато по мозгам бедных женщин прокатывались паровым катком: бедные девушки даже навыки простейшего самообслуживания к концу второго года утрачивали, не говоря уже об утери понимания речи. Так что задача жены – успеть родить в первый год, пока у организма еще есть возможность хоть немного реабилитироваться, после чего ее 'милосердно' отправляли в лаприкорий (местная психлечебница для бывших жен), доживать свои дни тихой сумасшедшей. А чтоб люди охотнее отдавали дочерей своих, маги регулярно их запугивали силами своими и очень хорошо платили за каждую 'жену'. Магов было очень мало в сравнении с людьми, и жили они гораздо дольше, так что девушек для рождения наследников требовали не часто, и большинство людей было всем довольно.

Конечно, в изложении мага Лютена, это звучало иначе. Гордые, невинно обиженные маги, выживали как могли, всячески помогали людям и по мере сил заботились о женах. Он минут десять расписывал, как хорошо женщинам живется в психушке, как хорошо там кормят, красиво одевают, ведут реабилитационную работу. И несколько раз подчеркнул, что реабилитация эта и результаты дает: именно из стен лаприкория выходят иногда жрицы Донаты. И еще удивляла его полная убежденность в реальности существования местных богов. Будто сам их видел!

Когда Настя вернулась в свою комнату, глубину ее отчаяния трудно было описать. Бежать? Куда она одна, без денег и друзей, в чужом мире денется? Здесь глухое средневековье, Homo homini lupus est! (человек – человеку волк). Свои же родные найдут, свяжут и отнесут, им уже хорошо золота отсыпали!

В памяти всплывало отцовское 'А ты сама попробуй, тогда и суди'. И шанса избежать этой 'пробы' у нее не было.