Держитесь, маги, вас нашли!

Прошло время. Исла стала настоящим экспертом в том, что касалось воспоминаний, но Старшая хотела, чтобы ее талант стал более широким и всеобъемлющим. Например, чтобы Исла могла менять чувства людей: избавлять их от ненависти к кому-то, внушать чувство доверия и привязанности к себе, подавлять их ярость, гнев и многое другое, как вторая наследница. Увы. Исла могла избавить от ненависти лишь одним способом: убрав из памяти человека те события, что эту самую ненависть вызвали. Сарина недовольно ворчала, высказывалась в том плане, что у Ислы нет значительного стимула для развития своих способностей.

Вспоминая тот первый раз, когда раскрылись ее таланты к влиянию на разум человека, Исла с легким содроганием думала о том, какой стимул придумает для нее тетя Сарина теперь, когда Исла стала взрослой. А она точно придумает: первая и вторая наследницы по возрасту были ненамного моложе самой Сарины, а их дар так и остался узконаправленным: Мойра Дохран могла подчинять себе волю людей и заставлять их поступать так, как она прикажет (дар полезный, но при этом Мойра не умела заставить людей забыть о том влиянии, которому они подверглись, и не умела подавить те естественные взрывы негодования, что за этим следовали), а Норна Дохран умела влиять на чувства людей: могла внушить доверие, симпатию, а также ненависть и отвращение к любым другим людям, вещам или событиям. Могла и подавить ненависть и возмущение в других. Не удивительно, что Мойра и Норна были не только родными сестрами, но и самыми близкими подругами и всегда действовали сообща, поддерживая друг друга.

В молодом же поколении семьи Дохран (единственной семьи в Городе, в которой рождались носительницы Дара) Исла была единственной обладательницей необычных способностей, и Сарина почему-то была уверена, что ее дар столь же универсален, как дар самой Сарины. Последние годы Исла пыталась влиять на чувства людей (это ей не удавалось) и дополнить влияние на человека конечной установкой: внушить ему сделать некие действия после того, как память будет стерта. Последнее ей порою удавалось, особенно если приказы были достаточно просты: пойти домой, надеть другую шляпу, переставить вазу на другую полку и тому подобное. Сарина очень радовалась таким достижениям и советовала ей сосредоточиться именно на них, на том, какие именно моменты помогают ей добиться желаемого результата.

– Ты ощущаешь, как человек противится этому воздействию? – настойчиво спрашивала Сарина.

– Наверное, – неуверенно отвечала Исла. – Когда я произношу слова приказа, мне кажется, что по тропе воспоминаний мне в лицо сильнее дует ветер. Чем меньше готовность человека подчиниться, тем мощнее этот ветер.

– Хм-м, ветер? А заслоны, которые приходится ломать – не видишь? Или хотя бы двери, которые можно распахнуть? – недоверчиво уточняла Сарина.

– Нет, – качала головой Исла. – Лера Мойра тоже говорила мне о стенах-заслонах, о дверях, которые являются простейшими заслонами, но я их не вижу. Я вижу только тропу воспоминаний.

– Когда-то и я начинала с этого, – с тоскливой ностальгией сказала Сарина. – Все поменялось, когда ко мне пришла первая любовь. Для тебя, как и для всех нас, ключом к Дару тоже окажутся сильные чувства.

Исла ошеломленно посмотрела тогда на тетку: она впервые слышала, что та кого-то когда-то любила. Исла попробовала разговорить Сарину на эту тему, но аро-лера замкнулась и ушла от такого личного разговора.

Да и что могла бы Старшая Хранительница рассказать своей племяннице?! Что первые заслоны, которые ей пришлось ломать, первые чувства, которые она меняла – это были чувства любви и благоговейной нежности, которые ее любимый мужчина испытывал к той ничтожной слабачке – матери Аси Лиран?! Да, Сарина тогда добилась успеха, ее возлюбленный остался с ней, но остался сломанной игрушкой. Говорил ей слова любви – но говорил, как будто детский стишок наизусть зачитывал. Целовал и ласкал, но механически и бесчувственно, словно заложенную в него программу действий поэтапно выполнял. Тогда Сарина поняла, что некоторые чувства людей не подвластны даже ей. Причем и свои собственные – тоже.

Здание, в котором жила Сарина Дохран, было самым большим в Городе и уже много веков именовалось «Дом Дохран». В нем было не только два верхних жилых этажа со множеством спален и кабинетов, но и просторные помещения на первом этаже, предназначенные для сборов людей и совещаний, для приема посетителей и заседаний суда, и прочих административно-управленческих нужд. Войдя в центральный холл, Исла с завистью посмотрела на очень тихих и молчаливых мужчин Старшей Хранительницы, которые усердно натирали паркет и мило улыбались всем входящим.

«Скорей бы и мне научиться так волю в мужчинах подавлять, чтоб они моим приказам беспрекословно подчинялись и о всяких глупостях не трещали! Если Верес с Кирином не угомонятся, то точно к Сарине их отведу, пусть хоть на время поутихнут!»