Держу тебя

Постепенно пазл сложился, Маша пришла к выводу, что Сергей Витальевич — гомосексуалист… О геях Маша знала только то, что они есть. Вообще. Но лично не встречала, да и где? Родилась в глубинке, если геи там жили, то хорошо скрывали свои наклонности. Училась в педагогическом, там не то что геев, традиционных парней почти не было, работала в школе и центре дополнительного образования для дошкольников, все коллеги — женщины, откуда в окружении Маши взяться гомосексуалисту… Представления её были гремучей смесью из стереотипов и заблуждений, о чём и сообщил ей оказавшийся вполне гетеросексуальным Сергей Витальевич, и об устаревших представлениях о жизни и непопулярной отсутствующей толерантности.

Маше было неловко, стыдно до слёз… О чём она только думала? То, как она вела себя с Сергеем Витальевичем, так непохоже на неё, но Сергей этот Витальевич дезориентировал аурой агрессии, исходившей от него.

И всё же злость, с которой он смотрел на Машу, была намного лучше того, что случилось позже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

=9

Маша переспала с Сергеем или он с ней. Один раз, она даже не поняла, как это произошло, почему она оказалась в его постели. Сергей Витальевич сказал: «я могу завалить тебя», сказал нагло, самоуверенно, свысока, а Маша и не думала о нём никогда в этом ракурсе, даже в первые мгновения, когда они не были знакомы, а она уже видела, какой он красавчик. Да его агрессией можно было лес поджечь! Никто в своём уме не захочет секса с человеком, от которого веет то ли болезненной злостью, то ли болью, настолько сильной, что она заражала.

Может подобное и происходит с кем-то, но точно не с Машей с её скучными представлениями о сексе, страсти, любви. Нельзя сказать, что Маша занималась сексом только по любви, будь это так, в её жизни не было бы Игоря, но симпатия должна быть, заинтересованность, взаимность. Игорь ей нравился, а Сергей — нет!

Она ведь даже сказать не могла, что Сергей её заставил, именно в тот момент она действительно хотела. И получила, и ей было хорошо, а чувствовала она себя отвратно. Использованной. Ей бы радоваться, экий красавчик снизошёл, а она себя одноразовым стаканчиком почувствовала. Напиток налили отменного качества и вкуса, элитный, а потом смяли и отправили в мусорное ведро, рядом с такими же стаканчиками.

Правда, Сергей перестал злиться, его глаза не метали молнии, он не смотрел на неё, как инквизитор на ведьму, попросившую пощады — уничижительно, зная наперёд незавидную участь просящего. Лучше бы он продолжал источать яд, чем окутал равнодушием.

Он оставался вежливым, где-то участливым, угощал шоколадом, подарил вышитую картину. С отрядом они ходили в посёлок, остановились у лавочников, торгующих сувенирами, ничего особенного не продавали, стандартные наборы трав, тарелки, магниты с видами окрестных достопримечательностей, какая-то посуда, игрушки. У малышни были карманные деньги, конфеты покупать Сергей Витальевич не разрешил, так что дети оторвались, скупая ерунду, так необходимую каждому ребёнку.

А Маша зависла, разглядывая вышивку с национальным орнаментом. Местность славилась златошвейным искусством, Маша понимала, сколько труда вложена в, казалось бы, простенькую работу. Торговец тоже понимал, назвал цену, от которой у Маши глаза округлились, так что пришлось ограничиться магнитиком на холодильник. Сергей увидел, купил вышивку и подарил Маше. Красивый жест, а в глазах полное равнодушие.

Так они и просуществовали до конца смены. Воспитателей Сергей убрал, Маша слышала его разговор с Матвеем Леонидовичем, удививший её. Он разговаривал с директором на равных, более того, в ультимативной форме потребовал заменить воспитателей, а заодно «взгреть по первое число». Матвей Леонидович только молча кивал и соглашался.

— Дед Мороз по совместительству, — только и сказал тогда Матвей Леонидович. — Тебе бы Роза Захара доверила.

— Честь какая, — фыркнул Сергей. — Вот если бы мне Альбинка близняшек доверила — это да! Это прямо кредит доверия, — Сергей громко засмеялся.

— Мишке не скажи, если жизнь дорога, — Матвей Леонидович засмеялся в ответ.

Захар, как поняла Маша — маленький сын Матвея Леонидовича, Роза — жена, кто такой «Мишка» она не знала, а потом и вовсе забыла о разговоре. Воспитателей уволили, появились приходящие из других отрядов. Детей они не знали, те платили им непослушанием, разруливать конфликты и решать весь спектр детских проблем приходилось Сергею Витальевичу и Маше. Увидев такой расклад, Матвей Леонидович сказал, что оплатит Маше её труды, отказываться она не стала. Деньги не лишние.