Дерзишь, темненькая моя?! (СИ)

— Вообще-то ты имеешь полное право усложнять кому-то жизнь. У тебя есть кровная родственница, а у нас, ведьм, не принято оставлять своих сиротами в приютах. Так что она тебе по любому должна! — возмутилась я.

— Рояна, — глаза рыжей ведьмочки вспыхнули от негодования, — вот ты иногда как скажешь! Никто мне ничего не должен. У каждого своя жизнь …

— Ага, — перебила я ее, — но это не отменяет кровного родства. Пусть только попробует задрать перед тобой нос!

Малика насупилась и даже немного покраснела.

— Да почему она нос должна задирать? — возмутилась она.

— Тогда чего опять придумываешь там себе? — снова перебила я ее, — «не признают», «зачем ей сплетни о внучке». Оптимистичней на жизнь смотри.

Малика поджала губы и сердито на меня глянула. Я приподняла бровь и зыркнула на нее в ответ.

— Ну, давай, скажи, что я не права, — поддела я ее.

— Ведьма, — шикнула она.

— Ага, на том и стою, — подтвердила я ее слова.

В карете воцарилась тишина, и только Зюзя сладко посапывал и даже похрапывал.

— И все-таки, ну, расскажи кто она? — любопытство пересилило Амелию, и ведьмочка снова начала расспросы.

— Не важно, — буркнула Малика, — ты сама-то домой чего собралась? Вроде никогда на каникулах зимних не ездила, все нам с Рояной жизнь портила.

Амелия гордо встрепенулась, задрала голову и высокомерно оглядела нас снизу вверх.

— Ну, признаться, вы сами напрашивались! К тому же мне, бывало, и от вас прилетало, — выдала она. — Но, да, я еду мирить Рэифа и бабушку. Понимаете, у меня тоже, как у тебя, Малика, всего одна родственница. Она меня растила, воспитывала, обучала. Да, она высокомерна и у нее, как и у любой истинной благородной ведьмы, масса недостатков, но она меня любит. Вот я и выдержала пару месяцев, а теперь еду мирить любимых мне людей.

— А чего они в ссоре? — поинтересовалась я. — Когда успели-то? Вы же не ездили никуда еще с профессором.

Амелия поморщилась. Но все же решила все выложить как есть.

— Да там длинная нехорошая история. Рэиф уверен, что бабушка виновата в смерти наших родителей. А я не верю в это, — сероглазая ведьма запнулась и как-то затравленно глянула в окно на мужа, который в данный момент управлял пустой кибиткой. — Не могла она и все тут. Я знаю свою бабушку. Она может быть жестока, может проявлять холодность и цинизм, но она не убийца. Не убийца и все тут.

Мы снова замолчали, каждая думала о своем. А я подленько радовалась, что не у одной меня такие тараканы в семье. Нет, мне, конечно, жаль было Амелию, но все же тлела в черной душе мысль, что и у других проблемы есть. Не одна я такая судьбою осчастливленная.

— А если они не помирятся? — робко поинтересовалась Малика. — Что делать будешь, если бабушка скажет выбирать или муж, или она?

Амелия тяжело вздохнула.

— Я не смогу выбрать. Я люблю Рэифа и никогда его не оставлю. Но и ее покинуть не смогу, буду следить за ней на расстоянии. Помогать, даже если она этого не хочет.

— Хм, — не выдержав, я скептически усмехнулась, — ага, она будет об тебя ноги вытирать, а ты скромно на пороге ее дома со стаканом воды стоять и ждать, вдруг она его попросит. Оно тебе надо - унижаться?

Амелия послала мне совсем недобрый и неласковый взгляд.

— А чего, – я сделала вид, что совсем не поняла, чего она на меня так таращится, — удобная внучка. В ссоре и наследство оставлять не нужно, а если припечет, так смилостивится старушка и пустит внученьку под старость горшки выносить. Лучше вообще никаких родственников, чем такие продуманные и самовлюбленные.

— Да как ты так можешь? – возмутилась Амелия. — Это же семья!

— Оставь, — Малика поджала губы. Видно было, что ей есть, что мне сказать, да я точно знала, что врожденная тактичность подруги не позволит ей обидеть близкого человека.

— Я вам одно скажу, ведьмочки: любить нужно себя и ценить, а уж тогда на огонек такой пламенной любви и остальные подтянутся, – немного пафосно заявила я. — А бегая с носовыми платочками за другими, и сами не поймете, как для них половой тряпкой станете. Оботрут об вас ноги как о коврик и не заметят даже. А вы с грязью в душе останетесь, оплеванные и никому не нужные.

— Нельзя так судить о близких, — затараторила Амелия. — Семья – это святое. Нужно воспринимать и любить близких такими, какие они есть. И мириться с их причудами и недостатками.

— Что же тогда твой муж и бабка общий язык не находят ради тебя?— мило поинтересовалась я. — Их отношения только подтверждают мои слова: ты за ними с платочком, а они плюют в ответ и безразличны им твои страдания.

Только высказавшись, я поняла, что слегка перестаралась с доводами. Слишком грубо и нетактично. Суровый взгляд Малики только подтвердил мои суждения. Амелия же расплылась в мерзкой улыбочке, и я тут же сообразила - сейчас скажет гадость.