Дерзкая

Я очнулась в больнице. Не нужно быть гением, что бы это понять. Достаточно было взглянуть на обстановку и медицинские приборы вокруг. В отделении реанимации я пролежала до утра, а потом меня перевели в палату. Это я отметила краем сознания, потому что дремала в тот момент. А потом крепко уснула.

Я проснулась только днем, голова уже не кружилась. Синяки и ссадины, небольшие раны, которые украшали теперь мое тело, лицо — болели. Я попыталась сесть. Осторожно спустила ноги с кровати. Палата была одноместная. В углу стояли цветы, на столе, около кровати, и обведя палату взглядом, по всюду были цветы. На противоположной стороне висел плоский телевизор. Слева была дверь, ведущая в уборную с душем. Я толкнула ее и оказалась перед зеркалом. Кошмар! Левая половина лица опухла, и на скуле красовался синяк.

Я была ужасно бледной и измученной. Кое-как умылась и почистила зубы одноразовой зубной щеткой, которую нашла в ванной, и пошла обратно в палату. Когда вышла, в палате, у окна стоял мужчина. По всей видимости, он зашел, пока я была в уборной. Одного взгляда хватило, чтобы понять кто это.

Макс! Я попятилась и зашарила рукой по ручке двери в поисках ручки. Не хочу, что бы он видел меня такой. Но он услышал. Резко обернулся и кинулся ко мне. Я вскрикнула и нащупала ручкой уборной, и скрылась за дверью. Дрожащими пальцами я пыталась повернуть замок, чтобы запереться, но он рывком распахнул дверь и вытащил меня наружу.

Макс сгреб меня в охапку, прижав к себе, поднял на руки и шагнул вместе со мной к кровати. Я закрыла лицо ладонями. Щеки полыхали от стыда.

— Вика! — мягко позвал он меня, и стал гладить мои волосы, — Малышка, ну давай, посмотри на меня!

Я отрицательно мотнула головой. Слезы текли по моим щекам. Он видел меня такой… там… Самое ужасное, что можно было вообразит. Я больше никогда не смогу смотреть ему в лицо. Мало того, что он видел меня такой жалкой, так он опять меня спас…

— Ну, же, девочка моя!

Макс прижал меня к себе и стал гладить по голове, шепча ласковые слова утешения. Я уперлась кулачками в его грудь.

— Уйди, пожалуйста… Мне очень плохо. Мне стыдно… Я виновата! Я знаю, ты мне говорил… А я опять, убежала…Пожалуйста…Макс….

— О чем ты? Что ты такое говоришь? Малышка?

Я оттолкнула его и зарылась лицом в подушку, гася в ней свои рыдания. Макс перевернул меня на спину и потянул подушку на себя.

— Солнышко мое, посмотри на меня.

Я вцепилась в подушку, не желая, чтобы Макс видел мое лицо. Мне было стыдно, что я его в очередной раз его не послушалась, не выслушала тогда даже, убежала. Что он видел меня такой…

— Малышка моя, ты ни в чем не виновата. Это я должен был оградить тебя от всего этого. Я должен был рассказать тебе, но не хотел впутывать во все это — дерьмо! Я хотел тебя оградить, от той своей жизни, но теперь я понимаю, как я был не прав!… Я должен был защитить тебя…Черт!

Макс разжал мои пальцы и отобрал подушку. Он лег рядом со мной и прижал меня к себе. Я не могла взглянуть ему в лицо, но вцепилась пальцами в его рубашку и уткнулась лбом в его крепкую грудь.

— Я была дурой… я должна была с тобой поговорить… но мне стало так больно, я думала, ты с ней… понимаешь, я ничего не видела кроме той картины…

— Тихо, тихо! Посмотри на меня! Девочка моя, малышка — шептал он мне, глядя в глаза, — Запомни, раз и навсегда, что я никогда, никогда — не променяю тебя! Тем более, как ты ее называешь — секретутка? — усмехаясь одними глазами, успокаивал он меня.

Я опять всхлипнула.

— Ну, как можно променять эти глазки, эти щечки, эти губки… — он медленно, одними лишь мимолетным касанием, дотрагивался до меня, боясь навредить — Милая, — в его голос приобрел хрипотцу — я так соскучился! И не я один! Твой пес меня всего покусал. Представляешь? Рвался все время на улицу, хотел сам тебя найти! Ты моя сладкая девочка. Давай мы вытрем уже твои слезки, хорошо? Я хочу, чтобы плакала только от счастья.

— Отвернись, пожалуйста.

— Нет! Мне нравится смотреть на тебя в любом виде.

— Ты пришел! Я так испугалась, что не найдешь…

Он поддался чуть вперед и мне, показалось, он хочет встать с кровати…я схватила его руку, и сжала ее. А мои глаза, наверное, были как у побитого щенка:

— Макс!…Не уходи! — прошептала я, вглядываясь в его лицо, — ты мне нужен…пожалуйста, не оставляй меня…

— Глупышка! Разве ты еще не поняла? Ты моя! А я свое никогда не бросаю!

От его слов мое сердце подпрыгнуло, и стало стучаться в два раза быстрее. А душа ликовала! Но меня все равно мучили вопросы.

— Макс, тот человек… по чьему приказу меня сюда привезли… И, если бы ты не пришел…

— Так, забудь сейчас обо всем. Как только ты придешь в себя, мы обо всем поговорим.

— Вы его нашли?

— Ты не уймёшься? Нет, мы его не нашли. Но я тебе обещаю, скоро мы его найдем!

— А тот… который хотел меня изнасиловать…еле выдавила я.

— Забудь! Он больше никогда тебя не побеспокоит! Я обо всем позаботился! — при этих словах его взгляд стал жестче.

— Макс! А мой отец, он…

— Он не смог приехать! Правда! Но он очень хотел, обстоятельства.