Дерзкая

И тем не менее, я заставляла себя задумываться о другом. Я боялась целиком поддаться Екатерине. Я пыталась представить, как повела бы себя Рэста, если бы ей выпало прожить нормальную жизнь рядом с Вилленом? Стала бы она на его сторону? Наверное. Начала бы плести какие-то свои интриги? И это возможно. Но при этом она, возможно, относилась бы к Виллену, как и положено сестре относиться к брату. Я только что поимела горький опыт пренебрежения чужой жизнью. Мне не хотелось повторять его сходу. Ведь Виллен действительно был существом одной крови с той женщиной, в шкуре которой я сейчас была. И с этим следовало все-таки считаться.

-- Твои глупости ничто в сравнении с моими. Особенно, если считать твое восприятие Первого мира верным, -- заметил Виллен. -- Но я чувствую, что тебе наплевать на наши проблемы. Я прав?

-- Ты прав. Я не буду наемным убийцей. И никому не позволю попасть отсюда в Дерзкий мир.

-- Тебе все равно, что будет со мной? -- Виллен уже начинал терять терпение. -- Честно говоря, ты вынудишь меня применить силу. Если бы я не помнил, как выделял тебя отец среди нас, я бы давно уже сорвался... А отец всегда мне говорил, что хоть ты и безумна, при удачном стечении обстоятельств можешь горы свернуть. Обстоятельства стеклись... Но, похоже, не очень-то удачно для меня.

-- Виллен, твоей сестре не в чем тебя упрекнуть. Ты сделал для Рэсты все, что должен был сделать, как только узнал о ней. Но ты же знаешь, что я не совсем та, которая тебе нужна.

-- Знаешь, давай-ка и ты без намеков, -- отрезал Виллен.

-- Ну давай, черт с тобой, -- я подошла и села на подлокотник кресла Виллена. -- Я не заинтересована в смерти Юрия Орешина. Более того, я готова на все, чтобы ты оставил свои намерения на его счет. По-моему, коротко и ясно.

-- Ты хочешь, чтобы Даррина доконала меня, чтобы я лишился возможности действовать?

-- Я хочу, чтобы Юрий Орешин жил.

-- А я хочу объяснений, -- упрямо повторил Виллен.

-- Недавно я рассказывала тебе обо всем, что со мной было раньше.

-- И?..

-- Так догадайся же. Я рассказала тебе все очень подробно, не называя только имен.

Виллен развел руками, вспыхнул вдруг до корней волос и решительно отрезал:

-- Рэста, ты невыносима. Кто такой тебе Юрий Орешин?

-- Твоя вторая половинка -- мой брат.

Виллен молчал долго, теребя волосы на висках и закрыв глаза. Когда он посмотрел на меня, было ясно, что он все понял.

-- Больше нет вопросов, -- заявил он и поднялся с кресла.

Он встал и зашагал по комнате. Я никак не могла привыкнуть к нему, хотя уже давно старалась приучить себя к мысли, что с этим человеком теперь так или иначе будет связана моя жизнь.

-- Виллен, ты говорил про Варскеля... Из кого это меня выделял отец?

Виллен не сразу вник в мой вопрос, потом его лицо немного прояснилось.

-- Ты же знаешь, мы боремся за выживание, в семьях всегда много детей. Я был старшим. Семеро наших братьев и сестер умерли детьми. Выжили только мы с тобой. Был еще младенец, но он исчез перед самым заговором против Варскеля. Каким он был и кем он стал сейчас, если жив -- никто не знает и не узнает никогда. Он даже не знал еще своего имени. Хотя отец дал ему имя -- Тарон. Громкое имя для смешного беспомощного малыша. Иногда я жалею, что он пропал. Сейчас ему было бы уже почти семнадцать, он мог бы поддержать меня...

Я не разделяла ностальгии Виллена. Тарон вполне мог стать для него смертельным врагом.

-- Кстати, мне пора на Совет... -- Виллен взял со столика кобуру с оружием и надел ее на пояс. Я заметила, что она появилась на нем на прошлой неделе, и теперь он с ней не расставался. -- Марсен будет с тобой, как всегда.

-- А мне кажется, тебе лучше взять Марсена с собой. Для верности.

Виллен усмехнулся:

-- Ты об этом? -- и похлопал ладонью по своей кобуре. -Кроме Марсена есть и другие офицеры. К тому же, если меня все-таки хлопнут те или эти, или еще какие-нибудь заговорщики, ты будешь только рада.

Он пошел к выходу, обернулся на пороге:

-- Я не буду больше настаивать на твоем содействии, но это не значит, что я оставлю свои намерения. Я просто найду другой путь, не обольщайся, Рэста.

Он вышел. Я, в принципе, ждала, что он именно так и скажет. Да, Виллен, может быть, достаточно честен со мной и даже по-своему чуток, насколько может быть чутким человек, облеченный слишком большой властью и давно питающий некие тщеславные устремления. Только так и мог поступить Виллен: шаркнуть ножкой. Извини, мол, понимаю, сочувствую, но ради тебя не брошу то, что задумал. Извини и ты меня, Виллен, пожалуй, и я не брошу то, что задумала.

Легкое покалывание в висках бросило меня в смутное забытье контакта. Он давался с трудом, с огромным трудом. Человек, пытающийся со мной связаться, тратил все свои силы, это чувствовалось по неровно накатывающим волнам боли. Так мог со мной разговаривать только один человек.

"Катя, ты слышишь меня?" -- внепространственный колодец не хотел отдавать мне полностью энергию, которой стоила Валерию связь, слова долетали до меня нечетко и затрудненно.

"Да, Валера. Привет."