Дерзкая

– Роланд, хозяин, говорит, что перед самым нашим прибытием гостиницу покинула группа всадников, – сообщил он, протягивая Джейми моток веревки. – Они торопились. И с ними был священник.

Джейми посмотрел на него, потом на веревку, потом на Еву, потом снова на веревку.

– Очень трудно сделать выбор, – заметила Ева.

Он медленно поднял голову.

– Вам следует оставить меня. Как вы говорите, от меня нужно избавиться, так? Тогда избавьтесь от меня.

– Думаю, вы неправильно поняли это слово, – сухо сказал он.

– Но вы должны, – настаивала она. – Я буду для вас только обузой. Я много ем, быстро устаю, и вы понятия не имеете, как я люблю жаловаться. Спросите Гога. Правда, Джейми…

– Идемте. – Он схватил ее за локоть и поднял на ноги.

Глава 12

Когда Джейми тащил ее вслед за собою вниз по лестнице, Ева во многом чувствовала себя грузом, и эта мысль относилась к тем, которые не доставляют особого удовольствия.

Пожалуй, единственное, о чем еще могла думать Ева, так это о руке – мускулистой мощной руке, что удерживает ее запястья словно железным обручем. Возможно, она могла бы освободиться, если бы у него над головой взорвалась комета и оглушила его.

Спустившись по лестнице, они подошли к задней двери, и Рай, положив руку на дверь, взглянул на Джейми, который, прижавшись спиной к стене, локтем прижал к ней и Еву.

Джейми коротко кивнул, и Рай толчком приоткрыл дверь, выглянул наружу, потом широко распахнул ее и, обнажив меч, выскочил во двор. Взглянув направо, потом налево, он, не оборачиваясь, махнул им:

– Идем.

Джейми протолкнул Еву в дверной проем, словно она была овцой, а он молчаливой сторожевой собакой.

– Вы ожидаете нападения? – поинтересовалась она, немного задыхаясь.

– Всегда.

Это было гораздо тревожнее, чем все предыдущие беспокойные мысли. Хотя, конечно, она могла бы убежать. Она всегда была способна убежать. Побег – это ее знамя, ее боевой штандарт, ее герб. Никто не умел исчезать лучше ее.

Она взглянула вниз, на руку Джейми, сомкнутую у нее на запястьях, возможно, именно так он удерживал пленников.

– Роланд дал тебе какие-нибудь описания, Рай? – тихо спросил Джейми, когда они пересекали двор у конюшен, наполненный невероятным количеством цыплят. Ева не заметила следов Роджера, и ее сопровождающие, очевидно, тоже, и почувствовала небольшой прилив гордости.

Приятель Джейми, темноволосый, кареглазый, такой же высокий, но более худой, однако выглядевший не менее грозно, отрицательно покачал головой и, подойдя к воротам конюшни, тихо ответил:

– Нет. Он сказал, что видел только поднятую ими пыль.

Джейми отпустил Еву, только когда они прошли через ворота конюшни в пыльное тепло. Отпрянув, она подавила желание потереть запястья, и не потому, что боялась испытать боль, а потому, что опасалась выдать свое желание коснуться тех мест, которых касался он.

Лучи утреннего света, проникая сквозь щели между досками, бросали тоненькие яркие полоски на лошадей и сено, поэтому все вокруг светилось золотым, коричневым и каштаново-рыжим. Лошади переминались в стойлах, настороженно поднимали мохнатые уши и, поворачиваясь, смотрели на вошедших влажно блестевшими глазами.

Джейми и его напарник вывели своих лошадей, которых оставили оседланными, – очевидно, предвидели, что остановка будет короткой.

Ее темно-коричневая лошадь стояла дальше в ряду, с полуопущенной головой и чуть прикрытыми глазами и лениво жевала бархатными губами золотистую соломинку.

Рассеянно похлопав свою лошадь по крупу, Джейми забросил вверх поводья, взялся за стремя и, взглянув на Еву, коротко бросил:

– Садитесь.

Она растерялась, и, проследив за ее взглядом, он спросил:

– Ваша?

Ева открыла рот, но не нашлась, что сказать, и закрыла, оказавшись не в состоянии решить, необходимо ли солгать. Признание, что у нее есть лошадь, ничем не выдало бы ее намерений: Джейми и так вполне мог это предположить, иначе как бы она добралась сюда. Да и указать можно было на любую.

Но все же, несмотря на все эти разумные доводы, Еву, как фитиль, охватило яркое, обжигающее пламя осознания, что чем больше Джейми будет знать о ней, тем меньше у нее шансов… изменить свою жизнь.

Ева жила ради изменения своей жизни. Решения – это всего лишь следы на песке: их может смыть набежавшая волна. При необходимости Ева твердо меняла мнения, планы – все. Но Джейми… Джейми скорее край обрыва, чем движущийся песок, – обратно уже не вернуться.

Тот тонкий шрам, который рассекал край его губы и шел вверх через высокую скулу, ни на йоту не умалял мужской красоты. Руки, кинжалы, острый ум – все, чем обладал Джейми, – было оружием, и даже слепой понял бы, что с таким человеком лучше не встречаться. А прямо в этот момент он в затянувшейся тишине, не сводя глаз, смотрел на нее.

Никогда с нею не случалось такого, чтобы она не могла соврать или пребывала в нерешительности – лгала легко и постоянно, убегала всегда.

«Ну же, не молчи!» – услышала Ева внутренний голос, а затем и собственный:

– Да, она моя.

– Рай, – вздернув подбородок, позвал Джейми, – выведи лошадь.

Пока напарник занимался кобылой, Джейми связывал Еву.