Дерзкая штучка

Размахнуться как следует не позволяло пространство. Сумочка задевала лобовое стекло, и удары были не сильными. Тогда я решилась. Ради такого дела не жалко и ногтей. Невесть как я запустила пальцы в ставшее ненавистным лицо. Я вдруг поверила, что это все действительно было. Мне даже привиделись на мгновенье черные силуэты гаражей, на которые я смотрю с досадой и страхом с заднего сиденья. Я вцепилась куда-то чуть ниже глаза и по кошачьи рванула ладонь на себя.

– Ах! – взревел таксист.

– Получай! – кричала я.

– Сука! – Таксист выскочил из машины на другую сторону и схватился за окровавленное лицо.

Я кубарем выкатилась на тротуар и бросилась прочь. Я неслась, не разбирая дороги, распугивая прохожих и цепляя их сумочкой. Пару раз я столкнулась с шедшими навстречу мужчиной и женщиной. Хорошо, что обувь без каблуков. Невесть как я пробежала через весь квартал и перешла на шаг. Сердце стучало так, что отдавало в голову. Побродив с полчаса по району и успокоившись, я вернулась к проезду. Охранник был уже другой, а такси и след простыл.

– Простите, – обратилась я к охраннику, – как мне пройти к Платовой Ольге?

– Пусть нам сообщит ваши данные, пропустим, – ответил он.

– А иначе нельзя?

– Еще пропускаем тех, кто здесь живет, – добавил он.

К моему разочарованию, во двор этого дома даже пешком нельзя пройти. Необходима либо прописка, либо приглашение жильца.

Я шла по улице к станции метро. Был вечер. Солнце освещало лишь верхние этажи высоток. Рядом, у тротуара, тихо скрипнул тормозами джип.

«Началось! – скучно подумала я. – Сейчас раздастся голос: – Девушка, а хотите я вас подвезу?»

Однако вопроса никакого не прозвучало. Я лишь услышала рядом с собой шаги. В следующий момент из меня вырвался вскрик, и я потеряла опору.

И куда делись все мои качества? Я не издала ни звука. Пока меня волокли к машине, пока впихивали на заднее сиденье и до того времени, как машина набрала ход, я молчала. Стиснутая с двух сторон здоровенными парнями, я не могла не то чтобы шевелиться, мне было трудно перевести дыхание.

– Раздавите! – проговорила я, наконец.

– Что? – спросил тот, что справа.

Я посмотрела на него, и тут меня прорвало.

– А-а-а!

Еще бы. Прорвет, кого хочешь. Я узнала мужчину, который на видеозаписи вбегал в номер Платовой первым.

– Отпустите! – взмолилась я. – Никто вашей записи не видел. Я никому ничего не говорила. Вернее, вру. Вру! – стала я каяться. – Мишка смотрел! Но он все равно никому не скажет. А если не верите, можете его убить и дружка его тоже! Бармалей зовут. Если вы меня убьете, то вам некому будет показать, где этот бомж живет, и тогда зря потратите на меня время…

– Вот тараторит! – восхитился тот, что слева.

– А-а-а! – вновь закричала я.

– Заткнись! – приказал кто-то, и я замолчала.

Машина неслась куда-то от центра города. Кто бы сомневался? Конечно, меня сейчас вывезут из Москвы, чтобы закопать где-нибудь в лесочке. Наверняка у этих бандитов есть целое кладбище в укромном месте. И возможно, меня похоронят рядом с той несчастной горничной, которую расчленили в ванной.

«Вот же гадина! – Я вдруг разозлилась на эту несчастную. – Зачем она залезла в постель к мужу Платовой? Дала бы от ворот поворот, и никто ее убивать не стал бы, и записи той злополучной не было бы. Даром что хозяин. Мы, в конце концов, в правовом государстве живем. А что теперь? Из-за одной безвольной амебы столько людей погибнет!»

Мне стало жалко себя, и я заплакала.

Машина переехала через МКАД. Я перестала соображать и тупо смотрела перед собой. Но это длилось недолго. В какой-то момент водитель резко притормозил перед возникшей на пешеходном переходе бабушкой и зло выругался. Между тем сухая как трость старуха с невозмутимым видом проследовала через дорогу.

– Чего злишься? – с иронией в голосе сказал сидевший сбоку от меня парень. – Старость надо уважать.

Странно, но его голос вдруг вернул меня в реальный мир.

– А вас как зовут? – спросила я его.

Судя по записи, это он душил горничную. Раз он самый злой и лично убивал, значит, самый авторитетный и может при случае повлиять на мое дальнейшее существование на этом свете. Его я определила как главную цель своих чар и других качеств, которыми мне придется воспользоваться, чтобы остаться живой. «Что, если мне и вовсе удастся влюбить его в себя и он устроит побег? – мелькнула мысль. – А я в благодарность выйду за него замуж и нарожаю детей. Все лучше, чем жизнь с Жерновым…»

– Макс меня зовут, – представился между тем мужчина.

«Ну, конечно, тебя зовут по-другому, – подумала я, – но какая разница?»

– Макс, миленький, позвони, пожалуйста… – взмолилась я, и тут у меня напрочь вылетело имя Платовой из головы. А поскольку я не хотела называть ее по фамилии, словно какая-то крутая, то замолчала.

– Маме? – стал гадать тот, что слева.

– Нет! – капризно выкрикнула я, готовая вновь расплакаться.

– Папе? – продолжал перечислять бандит.

– Да нет же! – выкрикнула я. – Своей хозяйке!

– А откуда ты знаешь мою хозяйку? – поинтересовался с ходу Макс.

– Ну как, – я растерялась. – Вы ведь меня похитили.

– Похитили, – подтвердил он. – А при чем тут хозяйка?