Дерзкая

— Я заставлю тебя вернуться рано или поздно. Ты дочь Варскеля, ты должна быть здесь. Я приведу тебя сюда.

— Интересно, как?

Марсен усмехнулся:

— Я вычислил тебя, твой побег и твою дверь. И уже давно. Никто не знает об этом, только я. Не бойся, никто и не узнает и дальше. Я найду тебя…

— …Мария, проснись! — Олег резко дернул меня за руку. Я открыла глаза, но Олег уже уходил из комнаты, бросив через плечо:

— Скорее, по-моему ему хуже.

Я побежала в гостиную. Юрка сидел на диване, вцепившись руками в волосы.

— Он не узнает меня и говорит на незнакомом языке, — произнес Олег и, судя по голосу, он был уже на пределе.

Я села на диван вплотную к Юрке. Он качнул головой и произнес на языке Первого мира:

— Что со мной?.. Кто мне скажет, что это такое со мной?.. Мне страшно…

Я взяла его голову в свои ладони, погладила по щеке и сказала на том же языке наивные и, в сущности, бесполезные слова:

— Все будет хорошо, поверь мне…

Он резко вскинул голову, посмотрел на меня, ничуть не удивился. Он узнал меня, и его губы дрогнули в подобии горькой улыбки:

— Зачем ты оставила меня, Рэста? И именно тогда, когда ты была мне нужна?

— Но теперь-то я здесь, я никогда больше тебя не оставлю…

Он прерывисто вздохнул, вздрогнул, я прижала к себе его голову, и Юра тяжело и глухо разрыдался.

— Рэста… Катенька… Сестренка… — он мучительно старался справиться с собой, вздрагивая под моими руками, и, наконец, затих. Я продолжала гладить его встрепанные волосы.

Прошло довольно много времени, прежде чем Юрка неуверенно отстранил меня и нервно потер лоб. По его лицу пробегали следы противоречивых эмоций, и он не знал, с чего ему начать. Наконец, он посмотрел на меня, виновато улыбнулся и произнес удивленно:

— Никогда не думал, что это так трудно… Как ты это выдержала?

— Катька оказалась сильнее всех, кто попался ей на пути. А в тебе две равные половинки. Мне было проще.

— Это называется «проще»? — Юра покачал головой, погладил меня по руке и усмехнулся: — То, что ты нам сейчас рассказала, называется «проще»?

— Не надо, Юрочка. Теперь больше нет нужды в рассказах, я надеюсь?

Он кивнул и, резко притянув меня к себе, обнял властно и нежно. Я уткнулась лицом в его шею и закрыла глаза. Неожиданное полное облегчение показалось мне в первый момент чем-то незаслуженным, даже украденным. Я не ждала этого, и внезапно свалившееся на меня счастье показалось мне несправедливым. Было страшно, что тот, кто разрешил мне быть сегодня счастливой, одумается, и вернет все обратно. Но минуты шли, а я все чувствовала себя в родных надежных руках, и знала, что я теперь понята и прощена за все.

— Все это очень умилительно, но мне уже надоело смотреть на ваши воркования. К тому же я ни слова не понял. Невежливо болтать на языке, который никто кроме вас не понимает, — раздался голос Олега. — Может быть, я излишне самоуверен, но мне представляется, что я имею право получить объяснения.

— Я все тебе объясню, — отозвался Юра. — Обязательно. А сейчас я только могу тебе сказать одно: это — Катя. И твое мнение по этому вопросу меня не интересует, потому что я знаю правду. Поэтому ты свое мнение держи при себе. А за любую обиду, которую ты ей причинишь, я тебя просто убью.

— Юрка, что ты несешь?! — оскорбился Олег. Он возмущенно пожал плечами и отвернулся от нас к окну, за которым ужа начинал заниматься рассвет.

— Правда, Юра, ты перегнул, — я высвободилась из рук брата.

— В данном случае я как раз сказал то, что думаю, — возразил Юра. — И я еще очень мягко выразился. Мы все время жестоко ошибались на твой счет — и с этим пора кончать. Я-то виноват куда больше, чем Олег. Я должен был просто выслушать тебя, и не пытаться ни перетянуть тебя на свою сторону, ни тем более предлагать тебе выполнять работу Извекова…

Я зажала Юрке рот ладонью, но было поздно. Олег метнулся от окна к нам и с нарочитым спокойствием процедил:

— Что-что? Ты что, Орешин, заговариваешься?

— Проговариваюсь, — сокрушенно отозвался Юра. — Катя!

— Да, Юрка?

— Оставь нас, пожалуйста, на часок-два.

— Только если ты мне поклянешься, что будешь осторожен, — ответила я ему на языке Первого мира. — Если сможешь придержать в себе Виллена.

— Клянусь, — коротко отозвался Юра.

Я вышла из гостиной, оставив их вдвоем. Конечно, Юра умен и достаточно проницателен, он не позволит Виллену встревать в разговор. Конечно, он расскажет все, что сможет, о себе-Юрии и о себе-Виллене. И обо мне. Я примерно представляла, что это будет за разговор. Вряд ли он мог понравиться Олегу, и я не была до конца уверена в будущем их прежней дружбы.

Ведь, в сущности, это Виллен распоряжался направлениями работы Даррины. Желание одной половины сознания убить носителя другой половины — парадоксально, но оно всего лишь внесет некоторую осложненность в примирения Юрия с Вилленом в самом себе. И совсем другое дело — Рай в Сылве и использование Извекова.