Дерзкая

— Это совершенно обычное здание, оно построено из совершенно обычных материалов и представляет собой технически сложное, но вполне земное сооружение. Если бы ты подъезжала к Раю днем, то уже издалека сумела бы оценить его. Но поздним вечером ты видела только отсветы уже севшего солнца. Наверняка ты решила, что это были огни, — рассуждал Извеков, продолжая вести меня вперед.

— Ты читаешь мысли? — я не знала, каким будет ответ, но что-то подсказывало мне, что этот человек не расположен лгать. То, что он сам первый перешел на ты, говорило о том, что его разговор не должен стать менее откровенным, чем он был до этой минуты.

— Нет, я… Впрочем, об этом потом, — отмахнулся он.

То, что я безропотно позволила ему увести себя, несколько удивило меня саму, но немного поразмыслив и не найдя этому логического объяснения, я бросила об этом раздумывать. В конце концов я чувствовала, что не хотела бы оставаться в гостинице даже днем. А собственную интуицию следует принимать во внимание не меньше, чем логические размышления.

— Здесь есть одно место, где мы могли бы спокойно поговорить, — произнес Извеков, подводя меня к стеклянным дверям шикарной современной, но, в общем-то, небольшой гостиницы, видимо, той самой, в которую Кирилл отсылал меня ночью. — Ты ведь, как я понимаю, сегодня еще не завтракала.

Ресторан представлял из себя огромный зал в круглой мансарде на крыше. Извеков провел меня в отгороженный кабинет, окна которого выходили прямо на Рай, и предусмотрительно отодвинул стул, приглашая меня сесть. Неведомо откуда взявшийся официант принес тарелку с чем-то очень привлекательным на вид и бутылку какого-то вина.

— Я же еще ничего не заказала, — возразила я.

— Это лучшее, что здесь есть. К тому же, если я тебя сюда затащил, я и буду выбирать. Поверь, для здешних мест это не нарушение этикета, — серьезно ответил Извеков. Разлив вино по бокалам, он откинулся на своем стуле и повел рукой: — Ешь, так нужно.

Меня не очень-то волновали вопросы этикета, особенно в ту минуту. И без этого ситуация была более, чем просто нелепая. К тому же еще Извеков явно не собирался завтракать сам. Он поднял свой бокал за высокую ножку и задумчиво стал разглядывать его на свет, рискуя опрокинуть.

— Почему же ты не составишь мне компанию?

— Я не ем… — он замялся.

— …так рано? Или вообще не ешь?

— Вообще не ем, — спокойно подтвердил он.

Не желая показать собственное замешательство, я принялась молча есть. Еда была очень вкусной, особенно, если учесть, что я не ела уже больше суток. Вино тоже было неплохим, хотя я и не специалист в этом вопросе. Александр понемногу потягивал из своего бокала и задумчиво смотрел в окно.

Я еще раз подумала о том, как нелепо мы смотримся за одним столом. Как будто скучающий миллионер решил вдруг покормить бродяжку с улицы. Мой спутник смотрелся действительно шикарно. В сущности, он был довольно красивым мужчиной. На вид лет тридцать, худощавый, бледный, выбритый, с правильными чертами лица, которые были бы очень приятными, если бы не чрезмерная бледность и болезненная хрупкость, странным отпечатком ложащаяся на всю его внешность. Он выглядел недавно оправившимся после тяжелой болезни, даже его светло-голубые глаза были сухими и тусклыми, в них застыло обиженное равнодушие.

Наконец, с едой было покончено. Я перевела взгляд за окно. Теперь становилось ясно, что Рай имеет общие очертания пирамиды. Наверное, его архитектору не давала покоя слава египетских чудес света. Но это были лишь общие очертания. Конструкция состояла из немыслимо сложного сочетания граней, плоскостей, многогранников, полусферических выпуклостей и вогнутостей, в каждой из которых могло разместиться приличное озеро. Мне почему-то пришло на ум странное сравнение: каждый фрагмент стены напоминал изувеченную, вывернутую наизнанку граненую поверхность мяча для гольфа.

— Верхушка этой пирамиды далеко за облаками, — произнес Александр, отставляя свой пустой бокал.

— Что это вообще такое? Кто там внутри?

Он состроил невинную мину и осторожно ответил:

— Там очень много… разного народа. Население Рая не уступает по численности крупному городу. Но большинство никогда не выходит наружу. Для них Рай — это все мироздание, и они там счастливы.

— А прочее население этого города?

— Их очень мало осталось, — быстро ответил он, и чтобы не нарываться на вопросы, продолжил сам: — Из Рая сюда выходят только те, кому это нужно или интересно. Те, кто когда-либо вошел в Рай именно отсюда, любят сюда частенько возвращаться…

— А откуда еще можно войти в Рай? — я все-таки вставила свой вопрос.

— Изнутри.

Мне хотелось спросить о многих вещах, но вопросы так плотно теснились в голове, что я никак не могла выбрать, как повести разговор дальше. Александр вдруг в упор посмотрел на меня и сказал:

— Ты зря надела кольцо на палец. Оно слишком велико, ты обронишь его в самый неподходящий момент. Лучше было бы повесить его на шею на какой-нибудь цепочке.

— Неужели в Раю водится нечистая сила?

— Я бы так не сказал, но здесь ни один человек, думающий о себе, не выходит из дома без серебра.

— И ты тоже?