Дерзкие. Будешь должна (СИ)

– Я сниму. Только потом не проси остановиться, – говорит он, перемещая руки на молнию. И тут я уже начинаю бояться. В секунду собачка сползает вниз, а ткань слетает с моего тела. Грудь тут же остаётся обнаженной, а он кажется уже не может сдерживаться, потому что буквально сразу впивается в неё с поцелуями. – Пиздец… – всё что произносит его рот, прежде чем начать погружать их внутрь по очереди. Я ещё никогда не позволяла никому себя целовать и касаться. Никогда. Оказывается, это такой кайф. Или это только с ним вот так? Я просто с ума схожу. А Глеб кажется сходит с ума от моей груди. Ласкает меня, прикусывает, а я запускаю непослушные пальцы под его футболку, чтоб стянуть её с его шикарного тела. Не могу прекратить это безумие. Хочу ещё. И хрен меня что остановит. – Когда узнал, что ты – девственница, просто охуел… – шепчет он, целуя меня, а я еле дышу.

– Как понял?

– По твоему испугу утром. По реакции на кровь на простыне. Прости что не сказал…Просто подумал…Да к чёрту, – он сбрасывает меня с себя на мягкую кровать и наваливается сверху. Рассматривает мои глаза. И когда он вот так близко, я ощущаю его под своей кожей. – Ты точно ведьма…Именно такая, как пишут книжки… – говорит он, касаясь меня между ног рукой через хлопковую ткань. Я тут же сжимаю бедра сильнее. Точнее, пытаюсь, но не могу, так как он сверху. – Не своди их, не надо…Расслабься.

– Страшно…

– Почему? Я такой страшный?

– Ты…Ты красивый, – наконец признаюсь ему, хоть и вся краснею. – Но я всё равно боюсь.

– Не хочешь? – Хооочешь. – отвечает тут же за меня, надавливая сильнее. У меня перед глазами всё плывёт, когда я ощущаю, как влажные трусики впиваются в кожу.

– Хочу, – соглашаюсь с ним, но не могу поддаться. Пока не могу.

– Я могу и силой взять.

– Я знаю.

– Но не стану.

– Не станешь?

– Нет.

– Ладно, – выдыхаю. Голос дрожит. На изломе. Ужасно-ужасно страшно. Сердце разлетается на тысячи частей.

Он берет мою руку и кладёт на свои джинсы. Я всё ощущаю. Всё, что ему приходится терпеть.

– Буду твоим первым. Всё равно буду. Не сейчас, так позже.

– Угу, – киваю и держу его за плечи одной рукой, а вторая всё ещё лежит там. Почти голая под ним, почти сломанная. Потому что если бы он чуть надавил, я бы уже плакала. Чуть поглаживаю его по джинсовой ткани, а он закрывает глаза и злится. Злится так, что сейчас взорвется.

А затем я вздрагиваю, потому что он сам расстегивает ширинку и пуговицу, а следом стаскивает с себя всё вместе с боксерами. И я вижу его…Огромный внушительный член своими глазами. Господи… Зачем я туда только посмотрела? Видимо, презики такие большие не от самомнения…

– Дай руку.

– Нет.

Не знаю, что вдруг срабатывает. Хочу, но так страшно, что сейчас из окна второго этажа выпрыгну. Я так боюсь кому-то принадлежать…Боюсь быть с кем-то. А с Глебом, тем более.

Он стискивает меня собой и прибивает мои руки к кровати, удерживая за запястья над головой, а потом снова целует в губы, царапая своей щетиной уже и без того измученное лицо, пока его плоть касается моего живота.

– Подрочи мне. Иначе я просто сдохну, – выдыхает он в мои губы, а я сейчас умру от страха. – Не бойся ты. Просто подрочи. Я тебя, блядь, умоляю. Никого, сука, так не хотел, как тебя. Никогда. За всю, блядь, жизнь.

И я ему верю. Он бы давно взял. Или давно бы позвонил кому-то, и тут бы выстроилась целая очередь, а вместо этого... Он просит меня…Чёрт… Меня.

Он обхватывает мою руку и силой тянет к себе, помогая пристроить мою неумелую ладонь к своему пенису. От всего этого у меня сейчас случится инфаркт. Я даже никогда его не касалась. Но как только веду по нему влажной ладонью, он весь съеживается, хрипит, глухо стонет. Мне кажется, его сейчас так же колошматит как меня. И почему мы такие придурки? Так, наверное, только у нас бывает.

Он подгоняет меня, показывает, как надо, учит, а сам покусывает мою шею, зализывая отметины языком.

– Хочу тебя…Кать, пиздец, хочу…

Я знаю, Глеб. Я вижу. И мне стыдно. Ужасно стыдно, что не даю тебе того, что ты хочешь.

Меня вдруг прибивает к матрацу вторая его рука, пока первая помогает мне двигаться в нужном темпе, а потом я вся покрываюсь мурашками, потому что настойчивые пальцы сдвигают в сторону единственную вещь, что на мне осталась, и начинают ласкать. Ласкать. Ласкать. Без остановки. Он нависает и давит. Разглаживает, входит одним пальцем. Шипит. Оба мокрые. Оба безумные. У меня внутри сейчас полный хаос. Я на корабле, а руль закрутили так, что засасывает в воронку и остаётся только кричать. Сжимаю ноги от нарастающего чувства у себя в животе. Оно - не просто квинтэссенция боли и наслаждения. Оно как наркотическое облако. Дурманит, уносит, дезориентирует. Глеб подводит член к моей промежности. Бросаю вымученный стон. Распахиваю глаза от страха.