Дерзкие. Будешь моей

Я под ним. Боже, боже, боже!

Сердце ведёт себя как контуженное.

Я оглушена, дезориентирована и безумна. А он дышит, как сумасшедший, придавливая меня к постели. Ощущаю его запах и всё внутри плачет, грохочет, конфузится.

Вернуться бы в прошлое. Хоть на одну секунду…

Разгореться с ним до яркого синего пламени! Сжечь всю комнату своей любовью, а возможно, и всё общежитие!

Он уже испачкал меня своей кровью. А мне всё равно, лишь бы ощущать его тепло.

Вот так. Рядом. Вплотную. Как при лобовом столкновении.

Горячее дыхание касается губ. Ощущаю его между своих ног и буквально таю на своей кровати, превращаясь в безвольную лужицу.

Сколько раз я его здесь представляла? Вот сколько? Бесконечное количество.

Именно так… Сверху. На мне. Берущего. Вонзающегося. Наглого. Бесцеремонного. Вторгающегося.

В моё тело…Только в моё и ни в чьё больше…

Боже, да я бы убила за это…

Но…

— Глеб, только прикоснись. Я откушу тебе нос. Клянусь, — угрожаю, а сама просто боюсь повторения этой истории.

Трясусь под ним, ощущая, как сильно каждая клетка тянется к его телу. Как бесконечно нуждается в нём.

Как же хочется, чтобы сейчас на голову упал метеорит и не пришлось бы мучиться от сомнительных разногласий тела и мозга, которые затеяли войну между собой. Да не просто войну, а бомбёжку!

Он улыбается в ответ на мои угрозы. Так искренне и по-тёплому, что я начинаю дрожать ещё сильнее.

— Блядь, как я скучал, ведьма, — Глеб вдыхает мой запах, а меня снова размазывает под ним.

Мажет, мажет, мажет…

Я просто становлюсь бесформенной жижей…

Не человек…Консистенция…

Зубы стучат от напряжения. От страха. От тянущего в животе чувства.

Фитиль уже подожгли, остаётся только ждать взрыва…

— Не смей говорить этого, слышишь?! — выдаю задушено и даже пискляво. С нотами обречённости в голосе.

Это уже слишком. Я ощущаю себя проклятой. Неправильной.

А демоны внутри меня давно танцуют чечётку на моих поломанных рёбрах.

— Хорошо… Но уехать всё равно придется, Кать… Я больше не трону, больше не скажу. Но ситуация достигла критической отметки, — предупреждает он с такой тревогой в голосе, что я невольно начинаю прислушиваться. Чисто на инстинктах.

— Что с твоим плечом? Нужно обработать… — шепчу, глядя на то, как он мучается. — Ты напрягаешься и… Это… Пуля, верно? Тебя тогда задело? Провожу ладонью по его лицу.

Максимум, что себе позволяю. Но даже это кажется таким интимным, что он замирает, прикрывая глаза.

— Задело, малыш.

— Дай я посмотрю, — прошу его, и он всё же слезает с меня, а я встаю следом, пододвигаясь к нему ближе.

Долго смотрим друг другу в глаза.

Коннект происходит незамедлительно.

Питаемся друг от друга…

Чувствуем. Дышим. Как два раненных зверя.

Слышу его сердцебиение.

Тук-тук-тук-тук… Тук-тук-тук-тук…

Ускоренный бешенный пульс.

Смотрю на него.

Голубые огни как никогда чисты и одичалы.

Высеченные линии подбородка привлекают всё моё внимание, пока из-за быстрого скользящего манящего движения языка ракурс не смещается чуть выше. Губы, что влекут и обездвиживают…Его приоткрытый рот…

Внутри меня что-то загорается и покалывает от самого солнечного сплетения до лобка.

Господи, так хочется его поцеловать. Так сильно, что хочется кричать!!!

Кое-как отвлекаюсь от его лица. Сдвигаю ткань футболки в сторону, касаясь пальцами его кожи. В месте ранения она горит ещё сильнее.

— Ужасно… Глеб, придется снять… И нужно выпить антибиотик.

— Да я уже понял, — отвечает он, когда я встаю и ухожу за перекисью, бинтом и таблеткой. Он морщится, стаскивая футболку через ворот, и естественно, возвращаясь, я не могу оторвать глаз уже от его тела.

Особенно, учитывая свои взбунтовавшиеся гормоны.

Ненавижу, блин!

Сейчас ведь совсем не до этого.

Не нужно пялиться на его торс. На его литые кубики и косые мышцы живота, выразительный V-образный треугольник, а ещё поросль тёмных волос, ведущих к резинке его трусов, выглядывающих из-под спущенных джинсов. Господи! Это бесчеловечно!

Он ранен! Ранен!

А ты сейчас вообще в роли медсестры…

Господи, это ещё хуже! Пиздец же как заводит!