Дерзкие игры. Поиграем? (СИ)

— В управлении разберёмся. Пока вы имеете право только хранить молчание, — язвительно произнёс сотрудник спецслужб и направился быстрым шагом к «ладе», а Сашу погрузили в кузов «газели».

«Приплыли…», подумала девушка, пытаясь удобно устроится, на жёсткой деревянной скамейке. В происходящее верилось с трудом. Какие, чёрт возьми, наркотики? Даже муки дома нет. И сахара…

Саша шмыгнула носом, пытаясь успокоиться, но щёки продолжали пылать, выдавая её волнение. Сейчас ещё скажут, что «на воре и шапка горит», вот смеху будет…

***

Девушку привезли на Петровку. Калинина сразу узнала это место, так как бывала тут уже много раз, от осознания этого стало ещё хуже. Здесь её знает каждая… собака в погонах. Слухи начнут распускать, сейчас ещё репортёров пригласят, чтобы вдоволь над ней поглумиться за всю выпитую ею кровь у сотрудников данного заведения…

Странно, что в стеклянной будке не оказалось дежурного, а по коридору до «обезьянника» не встретился ни один… полицейский. Саша с замиранием сердца оглядывалась по сторонам, ожидая, что вот-вот из кабинета выглянет знакомая рожа…

— Здесь посидишь. До выяснения, — распорядился капитан и грубо затолкал девушку в камеру. Сзади Саши раздался хриплый смешок. Поворачиваться стало страшно…

— На «девочку» не похожа… Тебя за что, милая? — раздался прокуренный голос, вызывая противные мурашки на руках.

Саша взяла всю свою хваленую храбрость в кулак и повернулась, усмехнувшись.

— За доблестные заслуги перед родиной, — с вызовом ответила она, смело глядя в глаза проститутке.

— Дерзкая, — хрюкнула вторая барышня: коротко стриженная, с ожогами на руках и явно немытым телом. Эта даже на проститутку не тянет.

— А одёжка ничего, — заметила первая, криво улыбаясь сочно напомаженными губами. — Слышь, Лабута, может, разденем куколку? И серёжки золотые… Часики дорогие…

Та, которая, Лабута хищно оскалилась, вызывая у Саши не столько страх, сколько отвращение. Она ловко скинула туфлю и перехватила её на манер оружия, направив шпильку на новых «знакомых».

— Кто приблизится, останется без глаза. Я в таких передрягах была, что вам, дамочки, и не снилось. Меня похищали, стреляли и даже резать пытались, как видите: цела и невредима. Так что отошли к «параше» и ротики прикрыли. Девочки… — угрожающе процедила она и замахнулась туфлей. Проститутки синхронно вздрогнули и отступили на шаг, внимательно следя за ненормальной.

— Калинина! На выход, — громко произнёс сержант, испугав всех участниц «потасовки».

Саша быстро надела туфельку и гордо удалилась, не забыв на прощание послать неприличный жест, даже не сомневаясь, что сюда больше не вернётся. Сейчас её приведут в кабинет к следователю на допрос, и всё встанет на свои места.

— Александр Сергеевич, привели, — отрапортовал сержант и подтолкнул Сашу в спину, не надев наручники. Журналистка натянула хладнокровную улыбку и вольготно села на стул, не дожидаясь приглашения.

— Здравствуй, Саша, — произнесла она, излучая ядовитую доброжелательность. — Это твоя очередная «новогодняя» шутка? Я посмеялась, спасибо.

Александр Сергеевич Кузьмин махнул рукой сержанту, отпуская, а сам поднялся и извлёк букет белых роз, которые Саша терпеть не могла ещё во времена их отношений.

— Прости за розыгрыш. Это тебе, — ласково произнёс мужчина и улыбнулся.

Калинина прикрыла глаза, скрывая бушующую ярость. Пришло время убивать…

— У меня два вопроса, — проигнорировав цветы, спросила она. — Чья это была идея? И чем ты думал?

Кузьмин поднялся и сел на край стола, чтобы смотреть на бывшую возлюбленную свысока.

— Ну, что ты начинаешь? Давай сходим в Ирландский паб, твой любимый, выпьем по кружке эля…

Саша протянула руку к одной розе и демонстративно «свернула ей голову», скрепя сердце. Цветы жако, но лучше сразу показать, что она без настроения и кокетничать не собирается.

— Как был дурак, так и остался, — констатировала она и поднялась. — Даю тебе минуту на размышление. Постарайся честно ответить на мои вопросы, не пытайся юлить и заговаривать мне зубы. Не справишься, уже сегодня здесь будут репортёры всех возможных телеканалов, где показывают новости. Я обвиню Петровку в подлоге улик, сговоре и… вымогательстве. Проедусь бульдозером по твоему имени… И сделаю это без сожаления. Представляешь, что начнётся? Проверки, общественный бунт, полетят погоны… И твои, в первую очередь…

— Я понял! Понял! — нервно рявкнул Кузьмин и запустил руки в волосы, ероша их. — Я уже и забыл, какая ты стерва. Думал, договоримся по-человечески…

— Нет, Саша, ты вообще не думал. Нечем, — заключила Калинина и протянула руку. — Мои вещи. Ты сам это придумал, если да, то зачем? Позвать в Ирландский паб?

— Нет, — нахмурился мужчина и полез в тумбочку за вещами журналистки. — Ко мне приятель обратился, а я, узнав имя, кого он хочет разыграть, решил воспользоваться случаем и наладить с тобой отношения…

Калинина искренне удивилась.