Дерзкие надежды Карабаса-Барабаса

– Верно, – кивнул психолог. – Отец заявил в полицию о пропаже бывшей супруги и сдал Игоря в приют. Мальчика он постоянно навещал, но второй жене о нем не рассказывал. Почему скрывал наличие ребенка? Опасался, что новая супруга агрессивно отреагирует на мальчика. Раз уж родная мать его терпеть не могла, то что ожидать от мачехи? Изабелла родила девочку, потом почти сразу вторую. Она сидела дома и один раз, подойдя к телефону, спокойно ответила незнакомке, которая хотела поговорить с мужем: «Юрий Петрович улетел в командировку». – «Вы его супруга?» – поинтересовалась незнакомка. «Да», – подтвердила Белла и услышала: «Нашлись люди, которые хотят усыновить Игоря, но поскольку родители не оформили отказ, это действие невозможно. Не нужен вам мальчик? Сделайте все по-божески, дайте ему шанс обрести хорошую семью». – «Ничего не понимаю», – изумилась Изабелла, услышала о нахождении первого ребенка супруга в детдоме и пришла в ужас. Через неделю Игорь очутился в новой семье отца. Белла изо всех сил старалась приласкать школьника. Но тот, не зная, что такое любовь, вел себя отвратительно.

Никита отодвинул папку в сторону.

– Чем старше Игорь становился, тем глубже делались проблемы. Его показывали психиатрам, кормили разными таблетками. Все не впрок. Шахов любил отца, а Изабеллу и ее детей ненавидел. Когда он в момент очередного приступа злости пообещал: «Вот папа уедет – зарежу ночью всех», – Белла сдалась. Женщина дружила с Зинаидой Яковлевной Маковой, заведующей лесной школой. Директриса полностью была в курсе проблем, которые мачехе доставлял Игорь. Она велела раздобыть нужные документы, которые позволят ей забрать подростка якобы на реабилитацию, оптимистично пообещала Белле: «Мы справимся. У нас прекрасные условия! Поселю Игоря с тихим, интеллигентным Димой Масловым – тот скрипач, мухи не обидит. Никакой дедовщины у нас, сотрудники детей любят, уважают. Мальчик будет в хорошей среде. Наверное, он завидует твоим детям, которые с пеленок получили то, чего он оказался лишен, материнской любви бедняга не знал. У нас завидовать некому, ребята после очень тяжелых травм, непростого лечения. Игорь увидит, что есть те, кому намного хуже, чем ему, изменится в лучшую сторону». Но все пошло совсем не так, как рассчитывала Макова, Игорь оказался ее педагогическим провалом.

Никита замолчал.

– Жаль ребенка, – подытожил я рассказ.

– История имела необычное продолжение. Я работал в гимназии без оформления. Мне требовался материал для кандидатской. Зинаида Яковлевна, будучи подругой моей мамы, узнала о моей проблеме и предложила некоторое время поработать в школе. Следовало принести направление от института, чтобы провести эксперимент с детьми, который был необходим для диссертации. Нужный документ мне сделал научный руководитель. Я активно общался с воспитанниками. Да, все они прошли непростое лечение, у них были разные проблемы. Но основная масса – открытые, хорошие школьники, которые научились ценить каждый день. Помню, как Илюша Матвеев сказал: «Мне сделали много операций, удалили ногу, теперь каждое утро, когда просыпаюсь, сразу говорю: «Я умер в реанимации, а врачи меня оживили, спасибо, что живой»». Недетские слова.

– Да уж, – пробормотал я.

– Вам приходит в голову каждое утро радоваться тому, что живете? – осведомился Извеков.

– Нет, – признался я.

Никита открыл ящик стола.

– Просто вы не оказывались на границе, которая отделяет бытие от небытия. Такой опыт или убивает морально, или делает сильным. Это уж куда вы сами пойдете. Еще я говорил о Диме Маслове – очень интересный ребенок. Он тогда не побоялся рассказать правду, снял подозрения с Анжелики, которую подставил Игорь. Дима музыкант, талантливый мальчик из хорошей семьи. Отец – пианист средней руки, мама тоже не бог весть какая певица. Они работали вместе. Жена читала лекции об операх, пела. Муж аккомпанировал на фортепиано, играл короткие произведения. Диму родители очень любили, бабушек-дедушек в семье не было, поэтому сына возили с собой. Когда мальчику исполнилось четыре года, отец увидел, с каким вниманием кроха слушает музыку, и решил заниматься с малышом. К шести годам стало ясно, что Дима – будущий скрипач. Семья осела в Москве, младшего Маслова взяли в Центральную музыкальную школу. Мальчик рос в окружении коллег и друзей родителей, любил читать. Если он не играл на скрипке, то сидел с книгой. В одиннадцать лет Дима был уже почти профессиональным скрипачом, ребенком с трепетной душой, для которого слова «совесть», «честь», «любовь», «умение сострадать» – не пустые звуки. Счастливую жизнь подростка разбил рабочий, который поднял крышку канализационного люка на улице, но не выставил заграждение. Мальчик, весь уйдя в мысли о новом концерте, шел на занятия, не заметил отверстия и шагнул в него.

Извеков взял ручку и начал вертеть ее в пальцах.

– Он мне признался: «Когда шлепнулся в темень, первое, о чем подумал, – пусть у меня все ноги переломаются, только не руки. Играть на скрипке можно и в инвалидной коляске».

Никита отложил стило.