Дерзкие побеги

С этого дня по распоряжению губернатора и главного врача заключенные стали гулять по часу в день и купаться в море, в бухточке, похожей на бассейн, защищенной от акул большими каменными глыбами. Во время этих прогулок жены и дети надзирателей не должны были выходить из дома, чтобы не столкнуться с купающимися голышом каторжниками.

Как-то раз, поднимаясь после купания наверх, Мотылек оказался в последней шеренге заключенных. Внезапно он услышал отчаянный женский крик: «Спасите! Моя девочка тонет!» Оглянувшись, узник увидел, что на причале, который представляет собой бетонированный откос, стоит женщина и исступленно кричит, указывая рукой на море. Потом всюду раздались испуганные возгласы «Акулы!». Последовало еще два выстрела, и Мотылек, не раздумывая, оттолкнул охранника и побежал к причалу, где столкнулся с двумя обезумевшими от страха женщинами и несколькими надзирателями.

«Прыгайте в воду! – кричала одна из женщин. – На моего ребенка сейчас набросятся акулы! Я не умею плавать, а то бы сама поплыла. Боже, какие трусы!» Один из надзирателей, порываясь было броситься к тонущей девочке, зашел по пояс в воду и тут же выскочил обратно на берег. «Там акулы!» – растерянно сказал он матери тонущего ребенка и разрядил свой револьвер в сторону приближающихся к девочке акул.

Мотылек увидел, что девочка в светло-голубом платье барахтается на поверхности воды и ее медленно относит морским течением прямо к месту, где кишат акулы. «Не стреляйте!» – крикнул Шаррьер надзирателям и бросился в воду. Когда Мотыльку оставалось доплыть до девочки несколько метров, неожиданно появилась патрульная лодка. Судно приблизилось к девочке, и охранники подняли ее на борт. Через несколько минут на ее борту оказался и отважный узник, плакавший от бессильной ярости, ведь получилось, что он рисковал своей жизнью впустую. Так думал Мотылек в тот момент, но через месяц мать девочки ходатайствовала перед комендантом о его освобождении из тюрьмы.

Итак, отсидев девятнадцать месяцев в дисциплинарной тюрьме, Шаррьер вновь оказался на острове Руаяль, где встретился со своими друзьями Дега, Карбоньери и Матюретом. Кстати, его появление на Руаяле произвело эффект разорвавшейся бомбы. Еще бы! Никто не ожидал увидеть Мотылька на острове раньше чем через восемь лет. После дружеских объятий и восторженных возгласов к Шаррьеру подошел один из авторитетов и сказал: «Мы все поражены твоим мужеством, Мотылек. Теперь, когда ты снова здесь, можешь рассчитывать на любого из нас. Никто тебе ни в чем не откажет, даже в самом опасном деле». Мотылек, поблагодарив всех за поддержку, отправился к коменданту.

Комендант вновь назначил Шаррьера ассенизатором с правом ловить рыбу, кроме того, он теперь стал выполнять работу погонщика буйволов. Такие занятия устраивали Мотылька: передвигаясь безнадзорно по острову, он мог снова начать подготовку к побегу. Впоследствии в своих воспоминаниях Шаррьер писал: «Жизнь на островах опасна тем, что создает ложное ощущение свободы. Я почти физически страдаю, глядя, как другие устраиваются здесь всерьез и надолго и живут беспечные и довольные. Одни ждут конца заключения, другие ничего не ждут и пускаются во все тяжкие… Да, я сам виноват в том, что вновь оказался здесь, но теперь я должен думать лишь об одном: бежать! Бежать или умереть!»

Через некоторое время Мотылька перевели в Сен-Жозеф. В то время во Франции велись боевые действия, и на островах по этой причине были введены строгие меры взыскания: начальник смены, допустивший побег заключенного, подлежал увольнению, а для каторжников, пойманных при попытке к бегству, предусматривалась смертная казнь. Дело в том, что в связи с событиями в стране побег рассматривался как попытка присоединиться к свободным французским соединениям, которые обвинялись в предательстве национальных интересов.

Оказавшись на строго охраняемом острове Сен-Жозеф, Мотылек поселился в бараке для особо опасных преступников, жители которого были связаны с криминальным миром. Комендант острова оказался крестным отцом той девочки, которую Мотылек пытался спасти от акул. Поговорив с ним, узник дал обещание, что за те восемнадцать месяцев, которые осталось служить военному, он не убежит, дабы оградить коменданта от неприятностей.

Мотылек сдержал свое обещание и не делал никаких попыток к бегству все время, пока комендант выполнял свой долг на Сен-Жозефе. У него были совсем иные планы, потому что бежать он собирался из больницы, куда устроился работать фельдшером его друг Сальвидиа (они намеревались убежать вместе). Так как устроиться на работу в эту лечебницу Шаррьер не мог, то у него возникла идея симулировать психическое расстройство. Причем в свои планы он посвятил лишь Сальвидиа, в то время как остальные каторжники были уверены, что Мотылек заболел на самом деле. Это был хитрый ход, потому что если бы Шаррьер сам обратился к врачу, то тот легко уличил его в обмане; инициатива отправки Мотылька в больницу должна была исходить от других заключенных.