Дерзкий дебютант (СИ)

Инсон, не задавая других вопросов, встал с софы и пошел к остальным мемберам, которые сидели на стульях и болтали с девчонками из Rebellious и еще несколькими айдолами из тех, кто пообщительнее. Сценка между Анджоном и Инсоном в США показалась бы верхом неприличия и неуважения… но не в Корее. Это было чем-то вроде того, что Хэвон всегда бегает за водой и чаще других отвечает за стирку или чистую посуду. Младшие должны слушаться старших, перечить им без важного повода не принято. И даже дерзкий Инсон не стал нарушать этот заведенный порядок и просто ушел, потому что старший коллега так сказал.

Дан не помнит точно, сколько Анджону лет. Он, кажется, девяносто пятого года, или что-то вроде. В любом случае — старше. И дебютировали они раньше. Ну и вишенкой на торте — они все же популярнее, поэтому вдобавок к возрасту и времени дебюта добавляется еще и статус. Инсону было бы просто неприлично ослушаться Анджона.

Так как они уже здоровались, Дан лишь выжидающе уставился на Анджона. Говорят, он в группе самый спокойный и рассудительный. Когда в своем прошлом Дан перешел в Ssag, он с парнями из PDS мало общался. Ходили сплетни, что у группы с Китэ серьезные разногласия, которые со временем становились только сильнее. А Дан попал в агентство в статусе нового «золотого мальчика». Несмотря на то, что его заваливали комплиментами, из-за которых первое время Дан и был в восторге от перехода в это агентство, его держали немного на расстоянии от остальных артистов агентства, аргументируя тем, что он будет продвигаться преимущественно на англоязычную публику. Так что сейчас Дан не мог сказать, что он знал Анджона в прошлом. Знакомы, не более.

— Как дебютное продвижение? — прищурился Анджон.

— Неплохо, — осторожно ответил Дан.

— Как скромно назвать попадание в десятку Billboard — «неплохо», — хмыкнул Анджон.

— Нам помогали, — качнул головой Дан.

Они не скрывали, что Columbia Records продвигают группы Person в США, просто не говорили, как именно они помогают в продвижении.

— Мне даже интересно, ты правда такой, или это все же приросшая маска?

Дан даже опешил на секунду от подобного вопроса, а после осторожно спросил:

— В чем именно ты меня обвиняешь?

— Ни в чем, просто, — легкомысленно ответил Анджон. — Сейчас кажешься милым и почти невинным, но в отношении наших мелких действовал жестко.

Дан выдавил смущенную улыбку:

— Насчет мило и невинно — это внешность виновата, под ангела я никогда не косил.

— Делаешь вид, будто не знаешь, что вся музыкальная индустрия называет тебя гением и вундеркиндом, вежливо общаешься со всеми, не перечишь и с улыбкой отвечаешь на большинство неприятных вопросов. Как мои сейчас, — продолжил Анджон. — Мне правда интересно: это — маска?

Дан вздохнул. Кажется, на него все же наезжают. Понять бы еще — за что. Лично Анджону он вроде ничего не сделал. Они конкуренты, но прямых ссор еще не было.

— Я не считаю себя гением, — ответил он. — У меня были хорошие учителя. А еще меня хорошо воспитали, поэтому я вежлив с людьми. И считаю, что хорошим людям в жизни чаще помогают. А что касается неприятных ситуаций… я просто делаю выводы в отношении этих людей.

— И какие выводы ты сделал обо мне?

— Что ты почему-то очень хочешь со мной поссориться и я не понимаю — почему, — честно ответил Дан.

Они говорили тихо, в помещении был гул других разговоров, да и звук на телевизоре работал достаточно громко, но, кажется, слово «поссориться» неудачно попало в относительно тихое время и Дан уловил беспокойный взгляды Джинхо и Минсока. Он отрицательно качнул головой: кажется, его официальные старшие хёны хотели бежать ему на помощь.

— Я не хочу ссорится, просто хочу понять тебя, — усмехнулся Анджон. — Потому что сейчас передо мной сидит вполне вежливый парень, а по рассказам Роуна и нашего начальника ты просто дьявол во плоти.

— Ваш начальник знает меня лично? — удивился Дан.

В этом времени он не был знаком с Китэ, тот принципиально не подходил к ним во время единственной вечеринки, где они вообще вместе присутствовали — когда праздновали завершение шоу «Fame».

— Нет, но у него есть причины считать тебя… как минимум очень мстительным парнем, — с улыбкой ответил Анджон.

Улыбка у него была нечитаемая. Вроде без издевки, но ни грамма настоящего веселья.

— Мстительным? — удивился Дан. — Из-за случая с Роуном и Монкутом? Это не месть, а, скорее, самозащита… немного переборщил, не скрою, я такой реакции не ожидал. Но оставить все, как есть, просто не мог — ваши мелкие… шакалята бы меня в покое не оставили.

Анджон сощурился, внимательно рассматривая его, а после уточнил:

— То есть на наши рекламные контракты ты никак не влиял?

Дан нахмурился: рекламные контракты?

Пока он недоумевал, Анджон недовольно фыркнул:

— Как же тяжело общаться с айдолами: никогда не знаешь, он искренен, или просто очень хороший актер?

Дан тяжело вздохнул:

— Не буду врать, актер я неплохой, но сейчас правда не понимаю, о чем ты. На какие рекламные контракты я мог повлиять? У вас были какие-то планы на Columbia Records? Вы же вроде контракт с Universal заключали…

Анджон хмыкнул: