Дерзкий любовник

– Прекрасная работа. Оригинальная пробка, острые края, симметричный и элегантный рисунок – не простая рыночная поделка. И в идеальном состоянии. Владелец флакончика, очевидно, берег его. Все остальные, которые мне приходилось видеть, потускнели, были покрыты сколами или реставрированы. Кроме того, сам цвет очень чистый и без примесей.

Риба молча протянула ему оценочную ведомость на флакончик из розового турмалина, которую успела составить. Чанс быстро просмотрел ведомость.

– Достаточно справедливая цена, – заметил он и, лениво улыбнувшись, вручил флакончик Тиму. – Если клиент откажется покупать, я знаю коллекционера в Австралии, почти такого же одержимого розовым турмалином, как вдовствующая императрица. Ред Дей отдаст, сколько запросите, и еще поблагодарит за находку.

– Ты просто осчастливил меня, – ухмыльнулся Тим. – Мерсер – богатый, занудливый жлоб и скуп, как сам бес. – И, кивнув на прощание, вышел, с демонстративным старанием прикрыв за собой дверь.

– Моя великолепная шахта, – объявила Риба шутливо, предлагая и Чансу посмеяться вместе с ней, – не так далеко от рудника, в котором нашли этот камень. Те же географические координаты, такое же геологическое строение. Только по-настоящему Ценных розовых турмалинов не хватит, чтобы наполнить детский кулачок. Все, что получали от Чайна Куин женщины семейства Фаррел, – тяжелый труд своих мужей, опасность и как раз столько камней, чтобы наградить последующие поколения горячкой охоты за турмалинами.

Выражение лица Чанса едва заметно изменилось, черты лица заострились, хотя подбородок был по-прежнему упрямо выдвинут вперед.

– У тебя тоже эта лихорадка в крови? – спросил он с небрежностью, противоречащей сковавшему его напряжению.

– Конечно! Правда, я не давала ей ходу. И не была на шахте с самого детства, когда мать пыталась вновь начать разработки. Она скопила достаточно, чтобы вновь отрыть вход в шахту. Но деньги быстро кончились, а нашла она всего несколько кристаллов, так сильно растрескавшихся, что они распадались в руках. Мусор.

– А ты? Не пыталась открыть шахту?

– Подумывала, – призналась Риба. – Сны, которые я видела… горы сверкающих турмалинов, груды нетающих ледяных кристаллов всех оттенков розового и зеленого.

Она тихо рассмеялась над собой.

– Реальность оказалась куда более отрезвляющей. Как только я расплатилась с адвокатами за развод и возвращение своей девичьей фамилии, сразу же наняла геолога, чтобы определить стоимость работ по укреплению выработок в Чайна Куин. Оказалось, что нужно выложить больше ста тысяч долларов, да и то при условии, что там никогда раньше не производились взрывы. Если потребуются взрывные работы, придется заплатить в три-четыре раза больше.

Риба пожала плечами.

– Я не могла найти банк, который одолжил бы мне тысячу долларов, не то что в сто раз больше. Правда, банки не за что осуждать. Какой человек в здравом уме даст такую сумму юной мечтательнице, владеющей половиной шахты, в которой никогда не находили камней больше, чем на несколько сотен долларов?

– Тогда почему бы не продать Чайна Куин? – осведомился Чанс.

Риба подняла голову, удивленная интонациями в его голосе.

– Это все равно что продать мечту. Любые полученные мной деньги не возместят всего того, что я потеряла. – Она криво усмехнулась. – Знаю, это глупо, но у меня особое чувство к Чайна Куин.

– Хотя ты давным-давно там не бывала?

– Да.

Риба поколебалась, тщательно выбирая слова, пытаясь заставить Чанса понять, почему бесполезная шахта так важна для нее.

– Это все, что осталось от детства. Настоящей семьи у меня не было. Даже не знаю имени отца. Мать и я всегда шли разными дорогами. Я никогда не бывала У дедушки с бабушкой, они выгнали мать из дома до моего рождения. Сестра – близнец матери – живет в Австралии, где-то в глуши. Я никогда ее не видела. Они с матерью не переписываются. Даже открытки на Рождество друг другу не посылают. У тетки есть дочь Сильвия, моего возраста. Это все, что мне известно о родственниках. – Улыбка Рибы увяла. Поглядев на сцепленные на коленях руки, она договорила: – Эти воспоминания и половина заброшенной шахты – мое наследство. Может быть, я никогда не отыщу розовые кристаллы в Чайна Куин, но половина шахты принадлежит мне. Целая сотня акров, плюс права разработок на нескольких квадратных милях. Поверь, это прекрасная местность. Дикая и каменистая, бархатисто-зеленая зимой и невыносимо жаркая летом. Когда-нибудь я построю там дом. Ну а пока довольствуюсь тем, что знаю: земля ждет меня. Ждет, когда я вернусь домой.

Подняв голову, Риба заметила, что Чанс пристально, суженными глазами изучает ее. На его лице сменяли друг друга гнев, печаль и бессильное раздражение.

– Ты никогда не продашь ее?

– Нет, – вздохнула Риба и быстро добавила: – Это не такое уж безумие, как кажется, Чанс. Налоги самые что ни на есть ничтожные и… и я могу отдыхать там, когда захочу.

– И часто ты там отдыхаешь? – осведомился он.