Дерзкий обольститель

Ощущение нереальности происходящего нахлынуло с новой силой, когда после посадки Эрин увидела около терминала делегацию официальных лиц в традиционных арабских одеждах. Здешнее безоблачное лазурное небо и удушающая жара разительно отличались от типичной для осенней Англии облачности и моросящих дождей, к тому же Эрин еще никогда не ездила куда-то без сына. Она повернулась к Дмитрию. Раскаленное солнце пустыни позолотило его волосы, а глаза еще никогда не казались Эрин такими ослепительно голубыми.

– Мне надо позвонить Лео.

– Позвонишь из дворца. Мы должны закончить с протокольными мероприятиями прежде, чем ты повиснешь на телефоне.

«Этого не может быть, – подумала Эрин, когда Дмитрий посадил ее в один из автомобилей кортежа, подтолкнув пониже спины. – Это не я сижу в машине, вымороженной кондиционером до минусовой температуры, глядя в окно, как мужчины в тюрбанах ведут верблюдов по песку между пальмами».

Но все происходило именно с ней на самом деле. Люди на улицах кланялись, когда кортеж проносился мимо, словно думали, что где-то за тонированными стеклами сидит их король. Вскоре навстречу веренице машин распахнулись золотые ворота дворца, увенчанного огромным куполом, и дальше путь пролегал по обширным королевским садам. Эрин не уставала поражаться, как можно было вырастить среди пустыни такую зеленую траву, сочные яркие цветы и экзотические деревья, в ветвях которых пели сладкоголосые птицы.

– Завораживает? – вывел ее из транса голос Дмитрия, когда кортеж остановился.

Она обернулась, злясь на себя за моментальное учащение пульса. Ну почему ее тело реагировало подобным образом только на этого мужчину? Почему ей не хотелось, чтобы кто-то другой покусывал ее соски, как это делал Дмитрий в ту далекую, но незабываемую ночь?

– Мне интересно увидеть страну, до которой я в иных обстоятельствах никогда бы не добралась, – ответила Эрин, старательно изображая философское спокойствие. – Но перспективу провести два дня в твоем обществе я бы завораживающей не назвала.

– Да неужели? – Дмитрий затянул узел галстука. – Не возражаешь, если мы прервем занимательную дискуссию ради вон того человека в золотом халате? Похоже, шейх Джазратана решил поприветствовать нас лично.

– Я заметил, что вас что-то заботит, мой друг.

Дмитрий улыбнулся любезным словам шейха, хотя оба знали, что связывающие их отношения нельзя назвать дружбой. Саладин занимал слишком высокое положение и располагал слишком большой властью, чтобы иметь настоящих друзей. То же самое Дмитрий Макаров мог сказать о себе, но его вполне устраивало такое положение дел.

Дмитрий подождал, пока слуга поставит перед ним очередное блюдо и удалится, потом повернулся к шейху, напоминавшему профилем хищную птицу.

– Что вы имеете в виду?

– Вы весь вечер не сводите глаз со своей секретарши.

– Мне кажется, инстинкт заставляет мужчину смотреть на женщину. А Эрин – единственная представительница своего пола в этом зале.

– Справедливо, – сказал Саладин. – Но я не могу не отметить, что она не похожа на блондинок, с которыми вас обычно фотографируют.

– Вы удивляете меня, ваше величество, – ответил Дмитрий с сухой улыбкой. – В вас трудно заподозрить читателя таблоидов.

– Я всегда стараюсь узнать как можно больше о своих потенциальных деловых партнерах.

Сердце Дмитрия забилось сильнее – он чувствовал, что, как никогда, близок к успеху после стольких лет по-восточному неторопливых заковыристых переговоров. Однако преждевременно показывать торжество было бы ошибкой.

– Значит ли это, что вы решили продать мне скважину?

– Я стараюсь не говорить о делах за едой. – По лицу шейха пробежало непонятное Дмитрию облачко. – День был долгим, и ваша секретарша выглядит утомленной. Надеюсь, вы довольны тем, как вас разместили на ночлег?

Дмитрий напрягся, гадая, куда клонит Саладин. Неужели радушный хозяин пытается деликатно выяснить, не лучше ли было поселить гостя и его помощницу в одних апартаментах, а не в двух соседних? Нет. Шейх не мог угадать в них любовников, потому что одной случайной ночи много лет назад слишком мало, чтобы наложить такой отпечаток. Но Дмитрий не мог не признать, что та ночь странным образом намертво врезалась в его память. Он до мельчайших деталей помнил тело Эрин с узкими бедрами и маленькой грудью. И блаженство, испытанное при первом соитии. Это был запретный плод во всей его сладости.

Дмитрий перехватил направленный на Эрин взгляд Саладина и ощутил укол ревности. Сидя между принцем Халимом из Марабана и послом сопредельной Кирхи, мать его ребенка выглядела так, словно с рождения привыкла к дипломатическим ужинам в королевских дворцах. Дмитрию было сложно увязать эту Эрин с той, которую он знал. Та Эрин предпочитала держаться в тени и, в отличие от других его сотрудников, никогда не проявляла жадного интереса к светским мероприятиям. По дороге в Джазратан Дмитрий думал, что она застесняется окружающей роскоши, почувствует себя неуютно среди огромных хрустальных люстр и старинных мозаик с вкраплениями драгоценных камней, но, по всей видимости, он ее недооценил.