Дерзкое обольщение

Покачав головой, Девон напомнил себе, что штат Техас существует только в его воображении. Декрет о присоединении Коауилы был принят из опасения, что Техас мог подать прошение об отделении конгрессу в Мехико, как только обретет достаточную силу для того, чтобы организовать самостоятельный штат. По мнению соотечественников, это время пришло. Они давно уже страдали от того, что Техас был представлен в конгрессе слишком малым числом депутатов и правительство Мексики отдавало предпочтение населенной испанцами Коауиле в ущерб преимущественно англо-американскому Техасу. Эти две провинции имели совершенно разные интересы. Географическое положение Коауилы исключало возможность морской торговли, тогда как Техас обладал природными ресурсами, способными обеспечить прибыльную торговлю с другими странами. Климатические условия и состояние промышленности также сильно разнились. Удаленность от верховного суда затягивала юридические процедуры, ставя под сомнение правосудие вообще. Кроме того, год назад был принят закон, согласно которому только мексиканцы могли заниматься предпринимательством. Цены на землю для мексиканцев понижались, а выходцы из Соединенных Штатов лишались возможности селиться в этой провинции. Пришла пора Техасу отделяться. В апреле прошлого года на заседании конвента был разработан проект конституции, а также составлено прошение об автономном статусе штата.

Девон с улыбкой вспомнил, с каким воодушевлением выступали на заседании патриоты Техаса: Стивен Остин, получивший хартию на основание англо-американского поселения; Бранч Арчер, Дэвид Бернет, Сэм Хьюстон и многие другие менее известные техасцы, составлявшие костяк конвента. Все вместе они разработали проект конституции, республиканской по своей сути, по образцу конституции Соединенных Штатов, но адаптированной к условиям мексиканской федерации.

Дэвид Бернет составил прошение в адрес правительства Мексики, описав текущее положение Техаса и поставив вопрос об отделении от Коауилы. Девон скрепя сердце согласился выступить в роли делегата на северо-восток США. Его задачей было испросить средств у американских промышленников, которые оказывали Техасу поддержку. Он прекрасно понимал, насколько опасно отсутствие рабочего капитала. К сожалению, все богатство техасцев заключалось в земле. Но из трех делегатов, направленных в Мехико, туда добрался только Стивен Остин.

Новая вспышка гнева исказила его лицо. Девон не мог не злиться, перебирая в памяти последние события. Стивен Остин, честный и преданный до глубины души человек, был обвинен мексиканским правительством в измене! Невероятно! Отдавая дань уважения соглашению, подписанному между Техасом и верховным правительством Мексики, Остин прибыл в столицу, чтобы вручить президенту прошение об отделении Техаса. Ему пришлось много месяцев ждать ответа, в то время как в Мехико разворачивалась ожесточенная борьба между двумя оппозиционными партиями. Наконец в ноябре Остину удалось встретиться с президентом Санта-Анной. Он отправился домой, но в Салтильо был арестован по обвинению в измене и отправлен в Мехико, где его посадили в камеру в старом здании полицейского участка. Он по сей день оставался в тюрьме, подвергаясь грубому обращению, унизительному для человека его положения.

Весть о том, что случилось со Стивеном, достигла ушей Девона всего несколько недель назад, и тогда же делегаты конвента приказали ему немедленно отправляться в Мехико, чтобы просить Санта-Анну за Остина. Установить местонахождение президента было нелегко, ибо этот лукавый мексиканец имел привычку часто менять адрес. «Хельга» оказалась единственным пароходом, направляющимся в Гавану, и, страдая от многочисленных проволочек в пути, Девон в последний момент купил билет на это утлое суденышко. И снова задержки, против которых он был бессилен. Восемь дней… а берега Багамских островов по-прежнему далеко. Учитывая время, затраченное на путешествие – по прибытии в Гавану ему предстояло пересесть на корабль до Веракруса, а потом отправиться по суше в саму Мексику, – он уже начинал сомневаться, что члены конвента поступили мудро, отправив его сюда. Вне всякого сомнения, на их решение повлияло то, что Девон лично знаком с Санта-Анной. Они со Стивеном несколько раз встречались с мексиканским лидером, и члены конвента, естественно, полагали, что только Говард сумеет убедить президента употребить свое влияние для освобождения Остина. Таким образом, перед Девоном Говардом стояла неприятная задача вести переговоры с человеком, которого он в глубине души считал ловким и хитрым манипулятором, во всем руководствовавшимся соображениями личной выгоды. Презрительно фыркнув, Девон подумал о том, что, умей Санта-Анна читать мысли, он, Говард, сам быстренько последовал бы за Остином в тюрьму без малейшего шанса когда-нибудь выйти на свободу.