Дерзкое требование невесты

Более того, не могла сопротивляться эмоциональной связи с ним во время физической близости.

Она знала, что их влечение взаимно, иначе он не тратил бы время на эти поездки домой.

Александрос притянул к себе ее все еще влажное тело, позволяя ей почувствовать всю силу его возбуждения. Его твердый член прижимался к ней, и она страстно желала упасть в постель и раствориться в муже, наслаждаясь любовью. Ловкие мужские пальцы стягивали с нее купальник, обнажая грудь. Твердые бутоны сосков напряглись почти болезненно, когда прохладный воздух коснулся влажной кожи.

Он чертыхнулся и обхватил ее крепкие груди ладонями.

- Ты такая красивая, - прохрипел он, нежно поглаживая большими пальцами набухшие соски.

- Толстая и неуклюжая, - криво ухмыльнулась она.

- Великолепная. Беременная. Моя, - прошептал он, целуя ее в шею.

Александрос произнес эти три слова по-гречески.

Когда они только поженились, она ни слова не говорила по-гречески, но постепенно выучила родной язык мужа. Потому что теперь она жила в Греции, и это облегчало общение. Потому что он использовал греческий в постели, и она хотела знать, говорил ли он, что любит ее. Прямого признания в любви она пока так и не услышала, но другие ласковые слова и нежности слетали у него с языка, проникая прямо в ее сердце.

- Нам нужно одеться, - сказала она с искренним сожалением.

- Мне нужно раздеться, а тебе нужно принять душ, - поправил он.

Но Полли покачала головой:

- Мне придется принять душ после обеда. Мы и так опоздаем к столу.

- Мы можем позвонить вниз, и Дора покормит Хелену, любимая.

- Нет. Наша дочь ждет нас. Она и так редко тебя видит. Несправедливо лишать ее такого шанса, - заметила Полли.

- А что насчет нас? Справедливо ли обедать, когда мы так сильно хотим друг друга?

- Не ты ли сказал однажды, что предвкушение усиливает страсть? - Он говорил так о ночах, которые им приходилось проводить порознь, когда они оба скучали по физической близости.

- Если мы поторопимся, то сможем вместе принять душ после ланча, перед моими встречами. Мы проведем столько времени, сколько захотим, после обеда с нашей дочерью, - решительно сказал он.

Александрос считал, что врачи могут и подождать миллиардера и его жену.

Полли снова покачала головой. Она могла бы поспорить о вежливом поведении после ланча.

Хелена была возбуждена за ланчем, рисовалась перед папой и настаивала на том, что хочет играть, а не спать.

- Но я не устала, мама, - канючила малышка.

- Тебе нужно отдохнуть, детка.

- Но папы уже не будет, когда я проснусь. - Хелена разразилась потоками слез.

Прежде чем Полли смогла поднять свое неуклюжее тело, чтобы обойти стол и утешить дочь, Александрос вскочил, заключил Хелену в объятия и пообещал на греческом и английском языках, что будет рядом, когда она проснется.

Однако рыдания Хелены только усилились, и Александрос ошеломленно взглянул на Полли.

- Я не знаю, почему она так плачет, - призналась Полли, ненавидя себя за это чувство беспомощности, которое было обычным делом воспитания детей.

Их дочь продолжала звать маму, но, когда Полли встала и подошла к дочке, чтобы взять ее, та вцепилась в Александроса мертвой хваткой.

- Ну же, солнышко, перестань плакать, - увещевал дочурку Александрос. - Твои слезы непродуктивны. Скажи нам, что не так.

Полли покусывала нижнюю губу, услышав деловую речь, обращенную к трехлетнему ребенку, но это было все, что она могла сделать, чтобы не рассмеяться.

- Я не хочу пра-ду-тивны, - причитала их дочь.

Вот и все. Полли расхохоталась, а отец и дочь разом возмущенно на нее уставились. Но плакать Хелена прекратила. Полли попыталась взять себя в руки, но продолжала хихикать.

- Почему мама смеется? Я же плакала, - недоумевала девочка. Она казалась оскорбленной таким поворотом событий.

- Я не знаю, почему она смеется, и понятия не имею, почему ты рыдала, - взволнованно признался великий и могучий Александрос Кристалакис.

Глава 4

Личико Хелены сморщилось, но она больше не заплакала.

- Почему ты здесь, папа?

- Потому что он так хочет, - выдавила Полли, стараясь унять неуместный смех. Напряжение, которое нарастало на протяжении всего ланча, и она даже не была уверена, почему, неожиданно исчезло.

- Ты говоришь очень уверенно. - В тоне ее мужа слышался явный сарказм.

Но Полли только пожала плечами, наконец-то справившись со смехом. Она вернулась на свое место. Если ее голос звучал не слишком уверенно, то это потому, что она сама понятия не имела, почему ее муж обедал с ними второй день подряд, да еще и пообещал работать из дома до конца дня. Такого не случалось за все пять лет их брака.

Александрос нахмурился, глядя на Полли, но заверил их дочь:

- Да, да. Я хочу быть дома.

- Мама больна? - испуганно спросила Хелена у отца.

- Нет, помнишь, я объясняла тебе, милая? У мамочки в животе растет твой младший братик. Я здорова.

- Но папа же здесь, - не унималась девчушка.

- Да. - Полли не знала, что думать. При чем здесь болезнь?

- Я обедаю всегда только с мамой, а ужинаю с папой, - гнула свое Хелена.

Полли склонила голову набок:

- Но, Хелена, твой папа обедает с нами по выходным. Иногда.