Дерзкое желание

— Ты не хочешь сегодня съездить в Ассименьос-Бич? — сказал Мирон.

Софи оттолкнула от себя тарелку с наполовину съеденным грейпфрутом и заставила себя улыбнуться. Она надеялась, что Мирон не заметит, как ей тоскливо. Он был не из тех, кто привык анализировать мимику женщин, особенно мимику сестер. Вероятно, ему вообще нет дела до того, счастлива Софи или несчастна.

— А надо бы? — спросила она.

— Может быть. Я подумываю построить там дом, — произнес король. — И хотел бы услышать твое мнение по этому поводу.

— Мое мнение?

— Конечно. Почему нет?

Софи открыла рот, чтобы сказать, будто она не уверена в том, что ее мнение в данный момент будет объективным, но потом быстро сомкнула губы. Потому что Мирон стал с ней советоваться. Разве она не этого хотела? Он не виноват, что у нее дурное настроение. Поэтому она отправилась в свою комнату, затянула волосы в хвост и надела соломенную шляпу. Никто не виноват в том, что она грустит, кроме…

Софи посмотрелась в зеркало, замечая, как у нее заострились скулы, а под глазами залегли темные круги. Она должна перестать думать в этом ключе. Она не может обвинять Рейфа. В самом деле, не может. Он был честен с ней с самого начала. Если кто и виноват, то только она, потому что она не захотела довольствоваться тем, что он ей предлагал. Он не верит в любовь, но она продолжала требовать от него любви. Она вела себя как клиент, зашедший в рыбный ресторан и требующий подать ему мясо.

Однако у нее полно шансов. Пусть у нее был очередной неудачный роман, но зато многое изменилось. Она становилась сильнее с каждым днем. Иногда ей даже удавалось не думать о Рейфе целых пятнадцать минут, но потом она снова его вспоминала и понимала, чего лишилась. Нет, она ничего не лишилась, в отчаянии напоминала она себе. Она не теряла Рейфа. Она просто отказалась от того, что в конечном счете принесло бы ей вред и страдания. Зачем ей брак с нелюбящим мужем? Софи стала сильной, и в один прекрасный день она поблагодарит судьбу за эту силу.

Мирон согласился дать ей больше королевских полномочий и возложить на нее больше ответственности. Он даже согласился, чтобы Софи уехала за границу и сделала там карьеру. Потому что после отъезда Рейфа, выплакав все глаза, Софи поняла, что ей надо думать о собственной жизни, а не убегать, чтобы в очередной раз переплыть на лодке Тихий океан. Она не должна позволять властным мужчинам управлять ее судьбой и перемещать ее с места на место, как фигуру на игровом поле. Поэтому она пошла к Мирону и сообщила ему, что планирует поступить на парижские кулинарные курсы в конце весны.

И Мирон кивнул и согласился!

Может быть, независимость никогда не была проблемой, размышляла Софи, усаживаясь за руль своей машины, которую подогнали к парадной двери дворца. Может быть, ей просто следовало сделать то, что она хочет, с самого начала. Проблема в том, что она, по сути, не знала, чего хочет, пока не встретила Рейфа. Но теперь она хочет совсем другого — всего того, что не имеет к нему никакого отношения.

Вспомнив его непроницаемый взгляд, она направилась по прибрежной дороге в восточную часть острова. Небо было бледно-голубым, резко контрастирующим с гораздо более темным оттенком небосвода Средиземноморья впереди. На обочинах цвели ранние весенние бело-желтые цветы, которые назывались «Звезда Изолаверде». Софи взглянула в зеркало заднего вида на автомобиль своего телохранителя. Он держался от нее дальше обычного, словно предоставляя ей сегодня больше свободы действий.

Ассименьос-Бич был самым живописным местом острова. Там находился пляж с белым песком, которым пользовались только члены королевской семьи и их гости. Кристально чистая вода набегала на берег. Софи припарковала автомобиль и начала карабкаться по песчаному склону, вспоминая, как в детстве играла на этом пляже с Мироном и Мэри-Белл под широкими зонтами.

Ее парусиновая обувь проваливалась в мягкий песок. Софи подняла голову и увидела яхту, лениво раскачивающуюся на воде от ветра. Опытным взглядом она оглядела красивые изогнутые линии лодки и заметила отблеск солнечных лучей на лакированных деревянных настилах. Она прищурилась, увидев, что на пляже, недалеко от яхты, стоит человек.

Она сразу узнала Рейфа. Ей не надо было видеть его широкие плечи, или мускулистые руки, или черные волосы, поблескивающие в солнечном свете. Она почувствовала его присутствие. Каждая клеточка ее тела напряглась от восторга. Софи поборола желание разуться и побежать к нему, раскинув руки.

Потому что между ними все кончено, и она не знает, зачем он появился на этом пляже, дразня ее. Неужели он придумал какую-то сложную шараду, чтобы ее брат позволил ему приехать сюда? Скорее всего, так и было. Она говорила себе, что правильно делает, сердясь на него. Злость помогала ей оставаться сосредоточенной. Потому что между ними все кончено.

И все же зачем он приехал?