Дерзость на шпильках

Господи, в эти минуты я возненавидела всех мужчин! Они в моей жизни всегда мнили себя попками земли, как-то решив, что эту глупую блондинистую куклу надо научить жить правильно. Каждый, но разными способами пытался что-то во мне переделать, надломить и построить из меня нужное им. Я же, как последняя дура, вооружившись правилом, что без труда не выловить и рыбку из пруда, старалась найти компромисс, а когда ничего не получалось, то винила себя в излишней дерзости и в излишнем безрассудстве.

Так вот не я была дурой, а они полными козлами, думающими только о своём незыблемом «я». Даже Артём, как бы я его ни любила, тоже не стал исключением из моего личного свода правил.

Сквозь душевную боль и терзания сердца я чувствовала, что мужчина решил не терять время даром и показать мне, каким страстным любовником он может быть. Шепча мне на ухо о своих пошлых фантазиях со мной в главной роли, Карпов отпустил моё лицо из захвата и принялся гладить, сжимать тело, причиняя лишь боль. Он расстегнул на мне рубашку и лихорадочно принялся слюнявить грудь и шею, а дрожащими от нетерпения ручонками копался у меня между ног, спасибо, что пока сквозь ткань брюк и трусиков.

От его старательных пыхтений на мне тошнить стало только сильнее, но я старалась сдержаться из страха неизвестной реакции этого больного на лёгкий душ моего желудочного содержимого. Видимо, не получив желаемой от меня реакции, он схватил меня за подбородок, заставляя смотреть прямо в его похотливые глаза.

- Ну же! Что с тобой? Где та горячая и дерзкая, о которой я столько слышал? А? Ты как безвольная кукла тут валяешься. Может, тебя надо по-другому стимулировать?!

Каждое свое второе слово он сопровождал дёрганьем моей больной головы, а каждое окончание вопроса весомой оплеухой. Тошнота стала просто непереносимой от этой качки моего сознания, так что через секунду меня вырвало прямо ему в лицо. Этот дебил не дал мне отвернуться в ожидании ответов на свои вопросы.

Дико взвизгнув, Карпов отскочил от меня, смахивая с лица остатки моего завтрака, это ему ещё повезло, что с утра я так и не успела  нормально поесть.

- Ах ты тварь! Сука! Ты же нарочно! – пропищал мой похититель и завершил свою речь поставленным хуком справа, от которого я завалилась набок.

К цветным пятнам, что и так стояли у меня перед глазами, добавились красочные салюты и разноцветные флажки, будто парад на «9 мая» смотрю. Осталось пройти толпою «бессмертному полку» и показу тяжёлой военной техники. Мой отец бывший военный, так что этот праздник я начала посещать ещё в период внутриутробного развития.

Я надеялась, что после такого удара потеряю сознание,  ещё впаду в кому, но ничего этого не происходило. То ли удар был недостаточно хорош, то ли у меня болевой порог слишком высок, но я слышала, как в комнату влетела охрана хозяина этой психушки. Он им проголосил о моем безобразном поведении, и у меня появилась мысль, что теперь моим перевоспитанием и «прибитием» хороших манер займутся добрые молодцы.

Слава богу, меня больше трогать не стали, видимо, испугавшись, что периодически меня выворачивали рвотные позывы. Ха! Зря боятся, желудок был девственно пуст, а основная масса досталась их боссу.

Несколько минут слышала только шепот охранников и вскрики Карпова, эта практически тишина радовала мой переутомленный мозг. Я даже глаза смогла открыть, правда, из- за дополнительной окраски зрения окружающий мир выглядел как в сказке: яркий, с розовыми оттенками и блёстками.

Тишина вскоре сменилась нездоровой суетой. Все звуки доходили до меня с лёгким опозданием и будто через толстый слой ваты. Крики, выстрелы доносились из открытых дверей, бледное лицо Карпова, спрятавшегося за двух охранников. Я усмехнулась разбитыми губами от мысли, что они играют в прятки, и тут же пожалела, сморщившись от боли в лице. Грешно смеяться над ближним нашим!

А дальше пошли галлюцинации, потому что в дверном проёме промелькнуло лицо Арчинского. Хотела крикнуть, что я здесь, но потом саму себя наругала, что разговор с собственными галютиками – это уже сразу другая степень заболевания. Лучше оставаться на прежней, потому расслабилась, решив просто смотреть и не внедряться в сам процесс.

Снова промелькнула симпатичная моська Даниила, а вот физиономии охранников скривились. Они вместе с Гришуней упали на пол, спрятавшись за опрокинутый белый стол. Чёрт, если выживу, наверное, возненавижу белый цвет! Он был здесь повсюду!

И снова шум, когда красивые резные, но тоже белые, двухстворчатые двери разлетелись на щепки вместе с окружающей их стеной. Теперь если приглядеться, то через пыль и обломки можно разглядеть огромный проём. Определённо пошла перепланировка жилплощади, теперь здесь будет арочный проём, который можно отделать красивым полированным дубом и …