Дерзость надежды

Как большинство демократов, я только «за». И все же я должен был сказать представителям профсоюзов, что ни одна из этих мер не изменит реалий глобализации. Защита интересов работников или меры по охране окружающей среды, перечисленные в торговом соглашении, могут помочь надавить на страны и заставить их постоянно улучшать условия труда точно так же, как американских розничных торговцев можно заставить продавать товар по разумной цене. Но это не сократит невероятного разрыва в почасовой оплате американских рабочих и их товарищей в Гондурасе, Индонезии, Мозамбике и Бангладеш, то есть там, где работа на грязной фабрике в горячем цехе считается шагом вверх по лестнице экономического преуспевания.

Точно так же готовность Китая поднимать курс своей валюты может несколько увеличить стоимость производимых там товаров, а следовательно, делать товары американского производства несколько более конкурентоспособными. Но в конечном счете Китай располагает огромным запасом рабочей силы в сельской местности, который равен почти половине всего населения Соединенных Штатов, — иными словами, «Уол-март» сможет еще очень долго обеспечивать работой своих тамошних поставщиков.

Я должен был бы сказать, что нам необходим новый подход к торговле, такой, который будет учитывать все эти реалии.

А мои братья и сестры по профсоюзу кивали бы и говорили, что им было бы интересно обсудить мои взгляды… но пока что можно им считать, что я против ЦАССТ?

Вообще говоря, дебаты о свободной торговле не очень изменились с начала восьмидесятых годов, причем профсоюзы и их сторонники неизменно в них проигрывают. Среди политиков, прессы и внутри бизнес-сообщества сегодня стало азбучной истиной, что свободная торговля обогащает всех. Пока идет этот спор, рабочие места в Америке сокращаются в угоду торговле, жизнь на местах становится все труднее, но на каждую тысячу рабочих мест, сокращенных в разных отраслях производства, приходится столько же, если не больше, мест в развивающихся секторах обслуживания экономики.

Шаг глобализации все ускоряется, однако не только профсоюзы волнует дальнейшая судьба американских рабочих. Экономисты заметили, что повсеместно — включая Индию и Китай — экономический рост ежегодно создает приблизительно одинаковое количество рабочих мест, что является следствием растущей автоматизации и производительности труда. Некоторые аналитики задаются вопросом, может ли рост, наблюдавшийся в прошлом, ожидаться теперь в американской экономике, более ориентированной на сферу обслуживания и, соответственно, на увеличение уровня жизни. И действительно, за последние пять лет статистика показывает, что заработная плата на сокращаемых рабочих местах выше, чем на вновь создаваемых.

И хотя повышение образовательного уровня американских рабочих улучшит их приспособляемость к глобальной экономике, одно это не защитит их от все усиливающейся конкуренции. Даже если бы США выпускали в два раза больше программистов на душу населения, чем Китай, Индия или любая страна Западной Европы, общее количество участников мирового рынка показывает, что программистов гораздо больше за рубежом, чем в Америке, а зарплата у них составляет примерно одну пятую американской в любом бизнесе, имеющем широкополосный интернет.

Другими словами, свободная торговля вполне способна испечь огромный экономический пирог, но это не значит, что американским рабочим достанется самый большой кусок этого пирога.

С учетом этих реалий легко понять, зачем многие хотят покончить с глобализацией. Чтобы заморозить существующее положение дел и изолировать нас от экономической разрухи. Остановившись в Нью-Йорке во время дебатов по ЦАССТ, я встретился с Робертом Рубином, министром финансов США в администрации Клинтона, с которым мы познакомились в ходе моей кампании, и рассказал ему о некоторых прочитанных мной научных исследованиях. Среди демократов трудно найти другого человека, который более, чем Рубин, ассоциировался бы с понятием «глобализация», — и не только потому, что много лет он был одним из влиятельнейших банкиров на Уолл-стрит, но и потому, что в девяностые годы именно он определял курс развития мировой системы финансов. Кроме того, он один из самых глубоко мыслящих и непритязательных моих знакомых. Я тогда спросил его, обоснованны ли хоть сколько-нибудь мои волнения о судьбе рабочих «Мейтэга» в Гейлсберге и возможно ли будет избежать падения жизненного уровня США в условиях конкуренции с гораздо более дешевой зарубежной рабочей силой.