Десант местного значения

— Первый носитель, второй фоторазведчик, для контроля. Но, мля, как-то все просто. Впрочем, у нас поначалу тоже так было, когда мы в первый день налет на наши корабли отбивали. Значит, эти свежие, по зубам от нас не получавшие.

— И они о том, что мы здесь, не подозревают, так? Задумчиво произнес командир. По крайней мере, самонадеянно с их стороны..

— А как они догадаются? СПО у них наверное, уже работает, но не различает по частотам, кто их облучает, СНР-75 или вообще какая-то поисковая РЛС. Тем временем СНР, о которой только что говорили, напомнила о себе, выйдя на связь.

— Я СНР, первая, вторая ракета — промах.

В тесной кабине «Виджилента» пилот с ужасом проводил взглядом две огромные тени, которые пронеслись неподалеку от его самолета на дымных факелах еще работающих маршевых ракетных двигателей.

— Черт, черт, Джек, это гребаные «Гайдлайны», вот кто нас облучал! Сраная разведка опять облажалась, вспомни Анадырь, все в точности, как было там!

— Барни, две минуты до сброса! Только две минуты! Выпалил взволнованно штурман-бомбардир. Но пилот не успел ничего ему ответить. Он расширенными глазами наблюдал стремительное приближение к самолету еще двух ракет. И только открыл рот, одновременно толкая РУДы до упора, на максимальную мощность двигателей. Ковшовые регулируемые воздухозаборники даже успели прийти в движение, принимая оптимальную конфигурацию для максимальной скорости в 2230 километров в час, которую только мог выжать А-5 на высоте, когда самолет сотряс сильнейший удар. Пилот коротко закричал. Лобовое стекло пилотской кабины было выполнено из монолитной кварцевой пуленепробиваемый прозрачной плиты, но большинство поражающих элементов пришло из нижней передней полусферы, когда у боевой части ракеты сработал неконтактный радиовзрыватель. Два из них перебили пилоту ноги, причем конкретно раздробив кости. Очень серьезные повреждения, но совершенно несущественные. Через несколько секунд уже горящую машину сотряс новый удар. И третий маленький, размером с пистолетный патрон, цилиндрик поражающего элемента попал пилоту в крестец, раздробив таз, и Барни потерял сознание от болевого шока. Самолет, изрешеченный, как дуршлаг, начал, кувыркаясь, падать на землю.

— Барни, почему ты молчишь! Барни, ответь! Вот дерьмо! Я не хочу умирать! Не хочу! Я жить хочу, жить! Штурман-бомбардир, волею случая совершенно невредимый, судорожно дергал рычаги намертво заклинившего катапультного кресла. А в его зрачках неминуемым приговором отражалась бешено вращающаяся и стремительно приближающаяся земля.

— Я СНР, цель 1 поражена, расход 4 ракеты.

Короткое ликование, на несколько минут, разразившееся в различных кабинах управления и наведения огневого дивизиона, прервал сухой голос по радио:

— Я СРЦ, цель номер 2 через тридцать секунд войдет в зону поражения. Высота, пеленг и скорость прежние. Комдив изумленно повернулся к своему раненному коллеге:

— А ты прав, они какие-то совсем не пуганные! И тут же поднес микрофон к губам:

— Я КУВ, вас понял. К3– пуск с ПУ-5, ПУ-6. СНР — цель-2, наведение автоматическое по угловым координатам и ручное по дальности. ТЗМ на позиции к ПУ-1,2.

Дальше началась работа, казавшаяся рутинной. В конце концов, дивизион много раз проводил учебные стрельбы, и пока его действия ничем не отличались от учений.

— Я СНР, цель-2 на сопровождении.

— Я СРЦ, цель номер 2 вошла в зону поражений. Внимание, цель увеличила скорость до 1400, дальность 40, высота 11, азимут 100.

— Я КУВ, вас понял. К3, доклад о готовности ПУ.

— Я К3, ПУ-1 и 2 готовность через минуту, ПУ-3 и 4, готовность через три минуты, ПУ-5, 6 готовность через восемь минут.